Но учеба закончилась, и сейчас никто и слыхом о них не слышал, где они, чего с ними. Они просто вышли в чужой враждебный мир, где нужно начинать все сначала. Мир шоу-бизнеса это не факультет института — это говняная академия, т. е. академия говноедства и говнотворчества, где каждый боец должен переплыть свое море — говна, естественно. А ты уже «включил звезду» и не можешь от этого отвязаться. Самодеятельность не плоха сама по себе. Плохо, что в какой-то момент «звездульку» зашкаливает. Ты был звездищей колхоза «Пи...ц коммунизма», вел там все концерты, тебя знали все и все тебе радовались, но в другом месте ты на х...й никому не сдался. Даже если этот колхоз и занимает шестую часть суши.
Пугачева в своих интервью рассказывала, как на конкурсе в Сопоте вышла на сцену и поняла, что это провал. Никто ее здесь не знает, никто не начинает писать кипятком от восторга, а делать что-то надо. Что-то новое. Что-то выразительное. Чтобы удивить и понравиться именно ЭТИМ ЗРИТЕЛЯМ. И вот тогда прима начала творить то, чего никогда раньше не делала на концертах, подвывать, кривляться, и... это сработало.
Только благодаря пониманию, что ты никто, происходит мобилизация, и тогда можно ждать чудесных просветлений. И напротив, в тот момент, когда ты звездно убежден, что тебе все доступно и позволено делать вещи, недозволенные другим, — у тебя разъезжаются ходули и ты летишь в выгребную яму. Именно в такие моменты зазвездления люди торпедируют тебя вопросами, как, например, Киркорова, а чего, мол, у вас так много ремиксов. Звездолет Бедросовича уже давно идет на автопилоте и не понимает, что это не просто метеоритный дождь — это Армагеддон.
...Как-то мне позвонила на радио девочка.
— Откуда вы мне звоните?
— Из Москвы.
— Как вас зовут?
— Янина.
— Янина — польское имя, — заметил я. — А что вы делаете в Москве?
— А вы что? — в ответ спокойно поинтересовалась она.
Действительно. Тремя простыми словами простая девочка с простым польским именем умыла непростого артиста с непростой еврейской фамилией.
— Снимаю перед вами шляпу. Вы лучшая! — пришлось признать проигрыш и отдать победителю пальму первенства. Будь я звезданутым агрегатом — произошел бы сбой системы. Стоял бы и обтекал, но я свои ошибки вижу. Надо порой расставаться с мыслью, что ты герой, и иногда говорить себе, что ты никто.
...Вот и мне в тот вечер, когда публика освистала «деревенского диджея» — в отутюженном фраке, загримированного а-ля звезда «Мулен Руж», — совсем не хотелось ему помогать. Утонул так утонул. Туда и дорога. Правда, мне пришлось нелегко. Я готовился только к небольшому выступлению, а пришлось вести... конкурс красоты. Бизнесмены, чтобы развлечь себя необычным образом, наняли в модельном агентстве сто штук девиц, которые сегодня и должны были показать себя в лучшем виде. Конкурс обычный: проход в вечерних платьях, проход в купальниках. Прикол лишь в том, что шел он для узкого круга людей: пьяной компашки из пары десятков мужиков и такого же количества баб. Для зрителей конкурс был лишь вопросом веселого времяпрепровождения, для девочек — вопросом жизни и смерти. Участницы все воспринимали необычайно серьезно, не понимая, что над ними и их глупостью только весело глумятся. Впрочем, что они могли понять. Им всем было лет по четырнадцать. При мне двух баб отправили домой, сказав им: «Девочки, вы уже старые. Вам уже по пятнадцать». Они рыдали в коридоре, а я отупело, еще не понимая сути происходящего, поинтересовался: «А раз всем по четырнадцать, как же вы их трахать будете?»
— Никак! — ответили мне. — Зачем нам их трахать? У нас свои бабы есть. А эти только для конкурса, весело же.
И тогда я понял, насколько разнообразны человеческие развлечения, и как порой бывает тяжело артистам в незнакомых компаниях.
Кстати, хороший менеджер должен понимать и как будут сочетаться артисты друг с другом в одном концерте. На днях я услышал, что моему знакомому предложили на день рождения группу «Ленинград» — первым отделением — и Пенкина на второе.
— А почему в таком порядке? — поинтересовался я.
— Ну, Шнур заедет к нам перед своим концертом в клубе. Ему удобно вначале. А Пенкин едет откуда-то издалека. Ему удобно позднее. По крайней мере паренек, который взялся мне все организовать, сказал так.
— А что если Шнуров споет песню «Самое страшное, что может случиться, — стать пидарасом?» Пенкин после него петь выйдет? — поинтересовался я.
Знакомый задумался. Никто его не предупреждал о возможных накладках. Ведь паренек, взявшийся организовать «чудесный вечер», не является профессионалом. Он просто кретин, случайно оказавшийся между покупателями и продавцами. Он не понимает, чем торгует. Он лишь тупо дозвонился артистам, чьи телефоны сумел раздобыть. Тупо спросил, кто и когда свободен, и за сколько готов работать. Потом уже сделал по-хитрому, накинул на ценники свою долю и... решил, что на этом его работа выполнена!
...Конечно, артисты попали, а он гуляет и в ус не дует. Ну а вы же, бля, звезды! Отработаете как-нибудь. И фигня, что за кулисами стоит конкурирующая с вами группа и мечтает плюнуть вам в рожу; а вам хочется им двинуть в рыло. Вам все равно надо собраться и создать публике праздничное настроение. Поторопись, пись, пись! Приободрись, дрись, дрись! Тем более что публике и вовсе насрать, почему у вас вырубился посреди вечера микрофон и свистят колонки. Публика возмущается и орет с места: «Взяв за выход двадцатку, еще и халтуришь, "артист"!»
«Скока-скока?!!» — Вы аж замираете от ужасающей цифры, и волосы на жопе начинают тихо шевелиться! Вам хочется биться головой об пол, ведь вы только что узнали, как сильно вас нае...ли посредники. Работать совсем невмоготу, и хочется взвыть по-вол- чьи и сорвать кому-нибудь скальп. Но виновников уже и след простыл.
Что я могу на это сказать? Вы, дорогие мои, сами виноваты, доверившись абсолютно незнакомым людям. Не проверили микрофоны и свет, не вцепились в горло посредников заранее, и т. д. и т. п. Вы решили, что раз вы артист, то ваше место исключительно на сцене? Пусть так, но тогда рано или поздно вы окажетесь в совсем ином месте. Поэтому, работать, работать и работать:... ну если вы, конечно, все еще хотите стать звездой.
Стакановцы
— Здравствуйте. Заходите, раздевайтесь.
— Зачем раздеваться?
— Ну как же, вы ведь е...арь-надомник?
— Конечно, нет! Я пиз...ун-собеседник.
— Добрый вечер, дамы и господа, леди и джентльмены, сэры и сэрихи. Меня зовут Роман Трахтенберг, и моя фамилия переводится совсем не так, как вы подумали... — начал я с приветствия, отработанного за много лет.
Когда выходишь на сцену, в первую очередь нужно поздороваться, представиться и представить партнера, вместе с которым придется вести программу. Вообще, конечно, лучше работать без партнера, в одиночестве. Но сегодня выбирать не приходится. Я ведь не на сцене своего клуба, а на частной вечеринке, устраиваемой владельцами «заводов-пароходов» и их нерядовыми друзьями. Заказчики вечеринки захотели, чтобы вместе со мной на сцене была Машенька Малиновская. О ней я мало чего знаю, ну да какая разница. Люди заплатили немалые деньги и хотят, чтобы им было весело.