Иногда сердобольность может проявляться весьма оригинально. В одном доме умерла женщина, после нее осталась маленькая дворняжечка. Она стала выть. Надоела. Тогда ее увели в лес, привязали к дереву и покинули: убивать было «жалко». А оставлять на произвол судьбы — умирать от голода — не жалко. Привязали — авось кто-нибудь сжалится, подберет. К счастью для собаки, вышло действительно так. Шел мимо добрый человек, пожалел, отвязал и увел к себе.
Разве не укор нам, людям, что на памятнике Барри на собачьем кладбище Парижа выбита надпись: «Спас жизнь сорока человекам. Был убит сорок первым». Об-этом поведал нам А. Куприн, написавший проникновенный, глубоко человечный очерк о Барри[59].
Очень часто виноваты в гибели животных разгильдяи-владельцы. Типичный пример произошел минувшим летом на озере Шарташ у Свердловска. К пристани подошел речной катер-трамвай; на мостках спал пьяный, свесив ноги над водой; около сидела собака-овчарка. Ноги мешали пристать судну. Матрос с катера спрыгнул на землю и хотел разбудить спящего, собака бросилась на него, покусала. Обозлившись, он схватил багор с железным крюком на конце и двумя ударами убил ее. Возмущенные пассажиры — невольные свидетели этой сцены — все единодушно покинули катер.
За что он убил ее? Ведь она выполняла свой долг — охраняла хозяина.
Багром надо было ударить не ее, а его, этого пьяницу; разумеется, не для того, чтобы убить, а чтобы привести в чувство и заставить взять собаку на поводок, убрать ноги. Так, вероятно, и сделал бы другой, не такой бессердечный, как этот парень с катера.
Неизвестно, кто первый сказал: собаке — собачья смерть, — но ясно, что сказал это недобрый человек. А сколько есть других поговорок, напоминающих о несладкой собачьей доле: «собачья должность», «собачья жизнь» и так далее.
А что проделывают зачастую с животными дети? В клуб принесли щенка. Забавы ради ребята отрезали ему мошонку, уши, лапы и в таком виде — кровоточащий комочек, издающий лишь слабый предсмертный писк, — доставили в клуб, чтобы умертвить. И никто не остановил их, когда они были заняты своей страшной «забавой»!
Или — взяли и выкололи щенку глаза, а после еще похвалялись друг перед другом: «геройство»! Или — посадили крошечного котенка в дверную щель, а потом закрыли дверь — посмотреть, «что получится». А где были в этот момент родители?
Читательница Е. Журавлева, старый библиотечный работник города Харькова, написала мне:
«Этот вопрос имеет два значения: 1) защитить и оградить животных от ненужных истязаний и 2) это соприкасается с воспитанием человека, особенно сейчас, когда наша партия уделяет столько внимания делу борьбы со всякими пережитками в сознании человека, делу борьбы за моральный облик советского человека. А такая жестокость, бездушие к живому существу — безусловно один из вредных пережитков прошлого. Зачем нашим детям быть жестокими и бессердечными? Наши дети не должны быть такими».
Она — права.
Доброе, снисходительное отношение к животному — не сентиментальность и не сюсюканье. Отношение к животному — это и важный момент в воспитании подрастающего поколения и показатель некоторых человеческих свойств того или иного индивидуума, широта и гуманность его мышления, в конечном счете показатель его культурности.
Более ста пятидесяти крупнейших художников слова: многократно обращались в своем творчестве к образу собаки. С любовью к животным они связывали представление о моральном облике человека. И. С. Тургенев в рассказе «Муму», желая подчеркнуть жестокость старухи-барыни, показывает, как она принуждает дворника Герасима утопить Муму. И какая сила чувства вложена в это!
Л. Н. Толстой в «Дневнике» о ком-то записал: «Если бы у него не было страсти к собакам, он был бы отъявленный мерзавец». Иными словами, гений русской литературы считал, что страсть к собакам улучшает, облагораживает человеческую натуру!
Многие писатели сами держали собак и никогда не отказывали им в ласке. А. П. Чехов держал двух такс. Они носили клички — Бром и Хина (не забудем, что Чехов был доктором!). В шутку, со свойственным ему тонким юмором, он нередко величал их — Бром Исаич и Хина Марковна.
Старейший фотограф газеты «Известия» Н. М. Петров вспоминает, как он снимал Алексея Максимовича Горького. Во время съемки к Горькому подбежала большая собака-дворняжка. С потеплевшими глазами он наклонился к ней и принялся ласкать, повторяя: «Хорошая ты моя…» А. Грин возился с бездомными собаками, отдавая им досуг.