Альбер Перришон остановился. По его виду можно было понять: что-то очень встревожило его.
— Эта история не дает мне покоя, Ламбертен. Как нам действовать?
Немного помолчав, перевел разговор на другое:
— Я получил инструкции.
— Что-то новое?
— Похоже на то…
Перришон усмехнулся. Знал: то, что сейчас он скажет, ошеломит Андре Ведрина.
— Мы должны организовать центральный штаб франтиреров и партизан департамента, который будет руководить операциями всех групп, организованных в Риоме, Тьери, Иссуари, Сен-Элуа-ле-Мини, Амбере и — держись покрепче, Ламбертен! — будет организовывать отряды маки! Слышишь — отряды маки!
— Да не может быть! Вот это действительно новость!
— Я поражен не меньше тебя. Догадался, о чем идет речь. Вот я сейчас процитирую тебе: “Усилить саботаж на заводах, железнодорожных узлах, электростанциях, шоссе; уничтожать имущество коллаборационистов, карать предателей-полицаев и дарнановцев, спекулянтов и акул черного рынка; усилить пропаганду и прежде всего увеличить тираж “Овернского патриота”; делать систематические нападения на гарнизоны оккупантов”.
— Просто-таки праздничная программа!
— Еще бы! Для этого надо вербовать людей в организацию, собирать деньги для ее финансирования. Кроме того, надо выявить всех молодых призывников, которые прячутся на фермах департамента, организовывать их в отряды, широко привлекать к движению Сопротивления добровольцев и вооружать их. Наконец, надо усовершенствовать систему разведки и связи. Проблем до черта, дорогой Ламбертен, мы поговорим об этом более детально завтра. Жду тебя в конторе в девять часов утра.
— Хорошо.
— Спокойной ночи, Ламбертен.
— Спокойной ночи, Мато.
Такое было правило: дольше, чем это было необходимо, они не задерживались. Перед уходом Перришон спросил:
— Послушай, как обстоят дела с “Папирусом”? Займемся мы им или будем надеяться на других?
Андре Ведрин растерялся, но быстро взял себя в руки и спокойно ответил:
— Все в порядке.
— Несмотря на отсутствие Кола?
— У этой группы другой связной, он свое дело знает.
— Тогда хорошо. Будь здоров. И Перришон растаял в темноте.
Они познакомились еще до войны в Лиможе, где Перришон защищал интересы профсоюзов учителей, а Андре работал токарем и делал свои первые шаги в профсоюзе металлистов. Организация движения Сопротивления откомандировала его в Клермон-Ферран, и там он неожиданно встретился с Перришоном. Было это через восемь дней после побега Андре из тюрьмы. В феврале исполнялся год его работы в организации.
Андре Ведрин свернул на улицу Соединенных Штатов. Из пивной вышел какой-то посетитель, и на несколько секунд луч света упал на темный тротуар. Перед входом в “Гранд Отель”, где размещалась немецкая комендатура, стояли на посту двое солдат с автоматами. Время от времени они топали ногами, чтобы согреться. На перекрестке улицы Сен-Доменик он нерешительно зашел в кинотеатр. В вестибюле стояла темнота — ее не в силах была рассеять единственная лампочка, обернутая голубой бумагой. Взглянул на афишу. На этой неделе — “Триумф воли” Лени Рифенсталь.
“Если память не изменяет, фильм посвящен съезду национал-социалистов. Как-то еще в Лиможе Перришон рассказывал о нем. Как же он тогда сказал? Ага, нечто вроде — торжественное, вагнеровское чествование фюрера. А на самом деле? Из-под пышных декораций Третьего рейха проглядывает дикость и варварство гитлеровского режима…”
Андре поспешно вышел из кинотеатра и вскоре уже стучал в двери маленькой комнатки на третьем этаже улицы Сен-Доменик, 45. Анриетта ждала его. Он обнял ее и спросил:
— Ну что, покинула вторую квартиру?
— Да, на восемь дней. Портнихи больше нет, она умерла.
Они рассмеялись.
— Можно задать тебе один вопрос, Анриетта?
— Слушаю, Пьер.
Он немного смутился.
— Даже несколько вопросов…
— Ну?
— Ты не работаешь у Мари-Клер?
— Нет, я все делаю сама, как ты мог убедиться утром.
— Почему же ты уверяла, что работаешь у этой портнихи?
Она не ответила. Андре снова спросил:
— Как получилось, что ты имеешь две квартиры и два имени? Другие связные этого не делают. Мы… организация этого никогда не требовала.
— Просто и осторожнее и предусмотрительнее других, вот и все. Ведь и ты имеешь много квартир?