После полудня пошёл дождь. По дороге домой Маргарита старательно отводила глаза от грязных луж на асфальте.
Через два дня у Василия Даниловича был день рождения – пятьдесят лет. Маргарита, как выпускница юбиляра, от лица коллектива вручила ему строгий букет и подарочную коробку, крепко обняла и расцеловала в щёки. «Спасибо, Риточка, спасибо, милая!». Радостно гомонящие сотрудницы образовали полукруг, переглянулись, и Ольга Александровна – учительница музыки – голосисто затянула: «Бьют свинцовые ливни, нам пророчат беду…». Все с готовностью подхватили. Маргарита растеряно улыбнулась – она совершенно забыла об уговоре спеть любимую песню директора.
Девушка попыталась было нырнуть за чью-нибудь спину, но улыбающиеся учительницы не пускали её дальше первого ряда – как же, ведь гордость, выпускница! – так что пришлось Маргарите наравне со всеми хлопать в ладоши и открывать рот, пытаясь попасть хотя бы в гласные. «Громыхает гражданская война от темна до темна…». Как она могла забыть, что Василь Данилыч обожает фильм про неуловимых мстителей? Он всегда напевал эту песню, мастеря что-либо на уроке труда с мальчишками. И всегда смело запевал её, дирижируя, когда вёл свой класс на уборку листьев.
Уборка. Дежурство по школе. Женский туалет.
Вокруг заохали, загомонили. До Маргариты донеслось: «Дайте нашатырь!», свет погас, и стало очень легко.
После директорского дня рождения и обморока Маргариты – списали на недостаток питания – трудовые будни продолжились как ни в чём не бывало. Шесть уроков, проверка домашнего задания, подготовка к завтрашнему дню. И по новой – шесть дней в неделю.
К Новому году было решено устроить спектакль. Дедом Морозом будет, конечно, директор. Снегурочкой – как обычно, учительница биологии. Маргарите досталась роль Зимы – с виду колючей и нелюбезной, но искренне верящей в волшебные сказки.
К своей роли девушка подошла ответственно – впрочем, как и ко всему, что она делала. Костюм пошила, стихи вызубрила. Больше всего беспокойства вызывала песня – голос у Маргариты был слишком тихий и невыразительный для большого зала. На репетиции Ольга Александровна недовольно кривилась и в конце концов предложила девушке позаниматься после уроков – в индивидуальном порядке. Может, получится хоть немного освободить зажатые голосовые связки.
Первые две распевки прошли не так уж плохо, и Маргарите даже понравилось. Было что-то непривычное в том, чтобы свободно и громко петь, удивляясь звукам, льющимся из собственного горла. Конечно, девушка понимала, что по сравнению с профессиональными певцами издаёт лишь жалкий писк, попадающий в ноты через два раза на третий, однако для неё и это было прогрессом.
На третье занятие Маргарита почти летела – но кабинет музыки оказался закрыт. В учительской сказали, что Ольга Александровна спешно готовит учеников к внеочередному конкурсу, так что «она где-то в школе, поищите».
Ничего! Маргариту было уже не смутить. Она торопливо шагала по коридорам, мельком заглядывая в кабинеты.
Ольга Александровна обнаружилась только на четвёртом этаже, в пустующем кабинете математики. Солнечный свет косо падал на парты, за одной из которых, склонившись над бумагами, сидели учительница музыки и директор. Маргарита неловко улыбнулась: «А я к Вам… Вы заняты, да?». Женщина устало вздохнула, кивнула и проговорила: «Вот, Василь Данилыч, пытаюсь сделать из Риты певицу. Понемногу получается».
Директор поднял удивлённый взгляд: «Риточка, ты что же, петь разучилась? У тебя ведь всегда такой приятный голос был – как колокольчик. Всегда пела! А теперь что же? Ну-ка, давай нашу, про мстителей. Уж её ты должна помнить».
Маргарита снова слабо улыбнулась, надеясь отшутиться и уйти, однако глаза Василь Данилыча смотрели на неё так прямо и уверенно, что она не нашла другого выхода, кроме как открыть рот и запеть.
«Бьют свинцовые ливни, нам пророчат беду». Вот теперь её голос точно был похож на писк умирающей мыши. Слов девушка почти не помнила.
«Много в поле тропинок, только правда одна». Нет, эта строчка явно не отсюда, она даже не в рифму. Маргарита, не отрываясь, смотрела в требовательные глаза директора.
«И над степью ммммм ворон мммм». Она не помнит слова любимой песни своего классного руководителя. От страха потекли слёзы.
«Если снова над миром грянет гром». Скрежет оцинкованного ведра по полу. Шёпот: «Тише, Риточка, не шуми».
«Небо вспыхнет огнём». Щелчок зажигалки, когда Василь Данилыч, учитель труда, на переменах курил рядом с подсобкой. Его дыхание пахло этими дешёвыми сигаретами. И пальцы тоже.