— В Агрона, — прошептал Петрит.
— В Агрона? Откуда ты взял?
— Он только что был здесь… — Голос Петрита дрожал.
— Да ну? — ахнул мальчик.
— Он принес нам добрые вести. Завтра подробно расскажу всем ребятам.
— Нет, нет! Сейчас расскажи!
— Да погоди ты! Вдруг они его убили…
— Ну да! Если бы в него попали, знаешь, какой бы сейчас переполох поднялся.
Петрит начал успокаиваться.
— Не томи! А? — взмолился темноволосый. Ведь это он был соседом Петрита по кровати.
— Ладно, слушай.
Так голова к голове они и проговорили шепотом, пока в окнах не забрезжил первый свет.
7
В эту ночь в приюте засиделись еще два человека, и беседа их была примечательна…
Директор, запыхавшись, поднялся в свой кабинет: только что после неожиданного выстрела он осмотрел комнаты — воспитанники спали. Все на месте. Все вроде бы спокойно. Но тревога не оставляла директора: он напряженно прислушивался.
Послышались быстрые шаги, в кабинет вошел капитан карабинеров, он был невозмутим, совершенно спокоен. По-хозяйски развалился в мягком кресле, небрежно щелкнув портсигаром, закурил.
— Скорее всего моему карабинеру показалось, — сказал капитан. — Говорит, кто-то спрыгнул с забора. Но… Как говорится, от страха и кусты людьми кажутся. Впрочем… Все может быть. Вы, однако, утверждаете, господин директор, все ваши воспитанники на месте?
— Все как один, господин капитан!
— Хорошо, хорошо… Вернемся к нашей приятной беседе. — Капитан задумался. — Возможно, в следующий раз мы и отправим этих бесенят, — сказал капитан, как будто речь шла о чем-то совсем незначительном.
Директор даже привстал. Он совершенно ничего не понимал. Несколько часов назад произошло невероятное: дети, эти бессловесные, забитые существа, взбунтовались. Они отказались ехать в Италию. От позднего визита капитана — а случился он уже после отбоя — директор ждал форменного разноса. Однако капитан был совершенно спокоен…
«Нет, это немыслимо!» — Директор отказывался верить своим ушам.
— В конце концов, их можно совсем никуда не отправлять. И здесь им, по-моему, неплохо, — сказал капитан, глубоко затягиваясь.
— Я вас не совсем понимаю, господин капитан, — пролепетал директор, окончательно сбитый с толку.
— Вполне возможно, — согласился капитан. Он встал, наполнил рюмку коньяком и залпом выпил.
Директор совсем растерялся: «Как же это я раньше не догадался предложить капитану коньяк?»
— На этот раз… — капитан выдержал внушительную паузу, чтобы насладиться произведенным впечатлением. — На этот раз мы отправим на нашем пароходе бандитов[8]. За ними он и пришел.
— Бандитов… но… зачем тогда все это… с детьми? — неуверенно спросил директор, несколько успокаиваясь, но все еще удивленный и даже несколько оскорбленный.
Капитан вновь глубоко затянулся, пустил кольцо голубоватого дыма и повернулся к директору.
— Все встревожены появлением парохода. Хотят знать, зачем мы его прислали. Сказать правду? Тогда будут демонстрации в Тиране. Некоторые заключенные имеют своих людей в городе и в ближайших деревнях. А так? Дети… Кому в голову придет думать об этих сиротах? Необходимо закрепить мнение, что пароход пришел именно за ними. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Блистательная мысль, господин капитан! Я только сейчас начинаю понимать ваш план, — расплылся директор в улыбке. Лесть попала на благодатную почву. Капитан еще больше заважничал. Он с удовольствием опрокинул очередную рюмку коньяку, услужливо поданную на этот раз директором.
— Версия с детьми облегчит нам проведение операции, — сказал капитан, поднимаясь. — Я вижу только одну трудность: как этих бандитов переправить на пароход. Впрочем, тут у меня тоже есть план… — И он радостно потер руки. — Таким образом, вам ясна задача, господин директор?
— Моя задача? — Директор на минуту опешил. Он не мог уловить связи между собой и заключенными.
— Все должны быть уверены, что мы собираемся отправлять в Италию только детей. Ясно?
— Да, сейчас я, кажется, все понял, — протянул директор и наполнил рюмку капитана коньяком.
— Кроме того, нужно позаботиться, чтобы ваши детки не выкинули какой-нибудь номер. — Капитан поднялся из кресла. — Этот выстрел… Сегодняшнее поведение этих, простите, забитых «сироток». У меня есть, господин директор, смутное ощущение, что за детьми стоит кто-то из взрослых. Об этом следует хорошенько подумать. Вам прежде всего. Но и я подумаю. Может, и сверкнет какая идейка. Однако хорошие мысли приходят утром. Ибо, как гласит народная мудрость, утро для работы, а ночь для сна. А сейчас, как видите, глубокая ночь.
8
Так итальянские оккупанты называли борцов национально-освободительного движения в Албании.