- Ну? - спросил бандит, поймав его за руку.
Но полицейский и не подумал вырываться, а, напротив, подошел вплотную. Бывший тореро самодовольно рассмеялся.
- Ты хочешь поближе познакомиться с Антонио Риберой, мой мальчик?
И в тот же миг его живот пронзила острая боль. Антонио выпустил руку противника, и тот бросился прочь. Рибера ошарашенно смотрел ему вслед, еще не понимая толком, что произошло. Тронув живот, он увидел, что рука в крови, и недоверчиво уставился на окровавленные пальцы. Фараоны не убивают! Полицейский не мог пырнуть его ножом! Но от живота поднималась волна боли, и Рибера был не в силах осмыслить происшедшее. Бандит хрипло вскрикнул, пытаясь позвать на помощь и чувствуя, как вместе с кровью из него уходит жизнь. Антонио зажал рану руками и с трудом переставляя ноги побрел к калле Сан-Пабло, где наверняка еще должны быть люди. Шаг... еще один... и вдруг ему показалось, что улицу окутал густой туман, мешая видеть и продвигаться вперед. Рибера споткнулся и чуть не упал. Пытаясь сохранить равновесие, он невольно застонал от боли. Очень странный туман... Антонио внезапно понял, что никогда не доберется до калле Сан-Пабло, и перепугался. Он хотел крикнуть, но это причиняло такую боль, что он тут же умолк. Стиснув зубы, Рибера сделал еще два шага. Теперь уже он почти ничего не видел. Никогда еще бывший тореро не сталкивался с таким туманом, даже в Севилье, даже зимой на болотах Гвадалквивира... Намокшие брюки прилипали к рубашке и к коже. Антонио не знал, туман ли так пропитал ткань или его собственная кровь. Впрочем, он и не хотел этого знать. Обессилев, парень упал на колени, попробовал глубоко вздохнуть, но все нутро обожгло, как огнем. Страх заставил Антонио рвануться изо всех сил, и ему почти удалось снова выпрямиться, но в последний момент Рибера пошатнулся и упал ничком.
Когда, на рассвете, Мигель вернулся домой, Конча все еще ждала его в кухне. Усталость привела инспектора в дурное расположение духа.
- Почему ты до сих пор не легла?
- По-твоему, я могла бы уснуть?
Не отвечая, Мигель подвинул себе стул.
- Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил, - проговорил он, не глядя на жену.
Конча достала бутылку хереса, хранившуюся в доме для торжественных случаев. Полицейский осушил две рюмки подряд.
- Похоже, я не скоро забуду эту ночь! - вздохнул он.
- Ты его видел? - робко спросила жена.
- Риберу? Нет... Должно быть, он остался в баррио. Я ужасно устал. Пойду лягу.
Мигель встал и по дороге ласково положил руку на плечо жены.
- Прости, что заставил тебя волноваться... Боюсь, я уже ни на что не годен... Только и делаю, что ошибку за ошибкой, а из-за этого Пако...
Конча перебила мужа.
- Не думай больше о Пако, Мигель. Мы не должны о нем говорить...
- Но ты одобряешь мое решение отомстить за него, правда?
- Возможно, но, повторяю, лучше бы ты оставил эту заботу другим. У тебя и без того неприятности.
- Хорошо, Кончита, - немного поколебавшись, сказал он, - раз ты так хочешь... Мы немного поспим, а потом уедем в Сопейру.
Их разбудил телефонный звонок. Оба проспали всего несколько часов. Конча с трудом открыла глаза. Мигель же погрузился в такое оцепенение, что не мог двинуться с места.
- Пусть себе звонят, - проворчал он.
Инспектор снова уснул, а его жена натянула на голову одеяло, чтобы больше не слышать пронзительного звонка. Однако, надо думать, тот, кто хотел с ними поговорить, отличался большим упрямством, ибо телефон продолжал трезвонить. В конце концов Конча не выдержала и подошла к телефону.
- Алло!
- Донья Конча?
- Да.
- Это Мартин... Так вы не поехали в Сопейру?
- Мы слишком поздно легли, дон Альфонсо, и решили сесть на дневной поезд.
- Мигель дома?
- Да, спит.
- Разбудите его! Нечего валяться в постели в десять часов утра!
- Послушайте, дон Альфонсо, не могли бы вы дать Мигелю еще немного отдохнуть? Он совсем недавно вернулся...
- А ведь я не так уж поздно привел его домой, верно, донья Конча? Или Мигель опять куда-нибудь ходил?
По тону комиссара Конча поняла, что для него очень важно получить ответ на этот, вроде бы безобидный вопрос. Лгать дону Альфонсо она не решилась, но попробовала уклониться.
- Вообще-то...
Но голос комиссара на том конце провода вдруг зазвучал необычайно сухо.
- Я хочу знать, выходил ли Мигель из дому. Так да или нет?
Пришлось отвечать.
- Да.
Дон Альфонсо совсем посуровел.
- Немедленно разбудите мужа, донья Конча, и передайте ему, чтобы сейчас же ехал в управление. Слышите? Сейчас же!
И, забыв попрощаться с собеседницей, комиссар повесил трубку. Это так не походило на всегда любезного Мартина, что Конча встревожилась. Мигель спросонок очень плохо принял распоряжение начальства и, сердито ворча, побрел в ванную. Увидев в зеркале собственное отражение, он подумал, что не раз задерживал людей, куда меньше смахивающих на висельника, нежели он сам в данную минуту. Из дома инспектор вышел с мучительной мигренью, однако он надеялся, что пока доберется пешком до управления, боль несколько поутихнет.
Когда Мигель вошел в кабинет комиссара Мартина, тот поглядел на часы и сухо заметил:
- Четверть двенадцатого... Вы, я вижу, не слишком торопились.
Тон дона Альфонсо не понравился Люхи.
- Я шел пешком, - буркнул он.
- Кажется, я достаточно ясно дал понять вашей жене, что хочу видеть вас безотлагательно!
Мартин держался так агрессивно, что Мигель сразу ощетинился.
- У меня болела голова, и я подумал...
- Я люблю, когда мои приказы исполняют неукоснительно, инспектор!
- По-моему, я всегда так и делаю. Разве нет?
- Я тоже так думал, но не вам ли было приказано сегодня утром уехать в Сопейру?
- Я слишком устал и никак не думал, что отсрочка всего на несколько часов...
- Что вы думали или не думали, меня не интересует, инспектор. Между прочим, вы достаточно давно здесь служите и должны бы знать, что приказ есть приказ!
- Я уеду сразу после полудня, жена уже собирает чемоданы.
- Возможно, это больше не понадобится.
- Не понимаю, сеньор комиссар...
- В последнее время вы что-то многого не понимаете, Люхи, слишком многого... С недавних пор вы начали изрядно своевольничать, инспектор. И я вынужден снова напомнить вам, что здесь отнюдь не приветствуются действия по собственному почину. Мы не любим тех, кто воображает, будто он умнее всех на свете, а в результате делает одни глупости, если не кое-что похуже!
Мигель хорошо помнил, чем обязан дону Альфонсо, но допустить, чтобы с ним разговаривали подобным тоном, не мог.
- Я полагал, что сегодня ночью мы уже окончательно объяснились на сей счет?
- Я тоже так думал, но, очевидно, ошибся, раз вы продолжаете делать по-своему. Инспектор Люхи, я должен с прискорбием отметить, что вы не заслуживаете доверия, которое я оказывал вам до сих пор.
Мигель вскочил, побледнев от обиды.
- В таком случае, сеньор комиссар, прошу вас принять мою отставку!
- Боюсь, что не могу этого сделать.
- Простите?
- Инспектор, в отставку может подать лишь тот, кто состоит на действительной службе, а вы более не служите у нас, Мигель Люхи.
- И с каких же пор?
- С десяти часов этого дня.
- Иными словами, вы меня увольняете?
- Возможно, дело гораздо серьезнее... В котором часу вы вернулись домой?
- Но вы ведь были со мной и...
- Нет, во второй раз?
Вопрос застал Мигеля врасплох, и на мгновение он растерялся.
- Что ж... пожалуй, часов в пять...
- И куда же вы ходили?
- Просто погулять... никак не удавалось уснуть...
- А в каких краях вы гуляли?
- Да так, брел наугад...
- А вы, случаем, не побывали на калле дель Хоспиталь? Точнее, в окрестностях калле де Аурора?