- Ну, что мы теперь будем делать? - дрогнувшим голосом спросил он.
- Подождем милую крошку и зададим ей несколько вопросов.
Нина де лас Ньевес скорчилась в кресле, куда ее толкнул Гомес, едва она вошла в комнату. Лицо ее заливали слезы, голова бессильно моталась под градом пощечин дона Игнасио, но Нина крепко стиснула зубы, чтобы не кричать. Один и тот же вопрос, непрестанно повторяемый Вилларом, сверлил мозг:
- Почему ты убила Пуига?
Сначала Нина слишком удивилась, чтобы отвечать, но потом ее охватило возмущение. Ей убивать беднягу Хоакина, который был с ней всегда так услужлив и предупредителен, что певица раздумывала, уж не влюблен ли в нее тайно директор кабаре! Что за бредовая мысль! На мгновение она испугалась, уж не повредился ли дон Игнасио в уме, и повернулась к Гомесу, словно ища защиты, но андалусиец смотрел на нее с нескрываемой ненавистью, и молодая женщина сразу поняла, что с этой стороны поддержки ожидать нечего.
- Ну, будешь ты отвечать? Да или нет?
Нина угадывала, что за бешеной злобой Виллара кроется панический страх. Узнать, что убийца - она, для него было бы облегчением. Признание молодой женщины избавило бы дона Игнасио от страха, все неотступнее преследовавшего его с тех пор, как убийца подбирался ближе и ближе. Однако не могла же Нина взвалить на себя преступления, которых не совершала? А кроме того, он наверняка не удовольствуется простым подтверждением, а потребует подробностей, а Нина не только не сумела бы ничего выдумать, но ее ответы наверняка не соответствовали бы тому, что произошло на самом деле. В голове звонил колокол, а щеки так горели, будто Нина неосторожно подошла слишком близко к костру.
- Будь осторожнее, Нина! Имей в виду, я не остановлюсь, пока ты не ответишь, даже если придется тебя прикончить!
Она не сомневалась, что дон Игнасио выполнит угрозу. Но что тут поделаешь?
- Убей меня, если хочешь, Игнасио, раз уж ты настолько взбесился, что считаешь меня способной потрошить мужчин!
Все еще изящный силуэт этой растрепанной куколки и вправду мало походил на фигуру мясника, зарезавшего Риберу, Миралеса и Пуига. Как будто пораженный такой очевидностью, Виллар перестал избивать Нину. Он налил себе рюмку коньяка и, залпом осушив ее, вернулся к своей жертве.
- Ты вынуждаешь меня делать то, чего я терпеть не могу, Нина... Но я хочу знать правду! Почему ты расспрашивала Пуига о Пако Вольсе?
Нина слишком устала, и ей хотелось лишь умереть, а кроме того, она догадывалась, что теперь, когда его преследуют и полиция, и неизвестный убийца, Виллар, не колеблясь, убьет всякого, кто станет у него на пути. Но если ей и суждено стать следующей жертвой, она хотя бы нанесет своему палачу последний удар.
- Потому что он был моим любовником, - вкрадчиво проговорила молодая женщина, открыто глядя в глаза дона Игнасио.
Ожидая удара, она прикрыла глаза. Но вместо ожидаемого взрыва в комнате наступила такая тишина, что удивленная женщина снова их открыла. Виллар, словно окаменев, ошарашенно таращился на Нину. Пораженный Гомес широко открыл рот. Он не понимал, каким образом, имея счастье быть подругой такого человека как Игнасио Виллар, эта идиотка решилась изменить ему с каким-то ничтожеством вроде Пако Вольса, которого он, Эстебан, убил, как комара. Что касается Виллара, то признание Нины уничтожило последний покров, до сих пор скрывавший от него грустную истину.
Дерзость молодой женщины лучше всяких других доказательств открыла Виллару, в каком положении он оказался. Все его предали. На какой-то миг ему захотелось все бросить. Пусть убийца делает что угодно... Пусть полиция продолжает плести сети... У каида пропало желание сопротивляться, раз даже Нина против него. А потом старый инстинкт самосохранения взял верх. Пока остается хоть один шанс выйти сухим из воды, его упускать нельзя. Дон Игнасио медленно приблизился к Нине.
- Ты догадываешься, что тебя ждет, не так ли?
- Конечно.
- Раз ты так любила этого Лако, я готов в последний раз доказать тебе свою привязанность, отправив следом.
Он повернулся к андалусийцу.
- Этим займетесь вы, Гомес.
Эстебан в знак полного равнодушия пожал плечами. Во время гражданской войны ему уже случалось убивать женщин. Нина решила еще раз уколоть дона Игнасио.
- Что, не хватает мужества убить меня своими руками?
Но Виллар уже взял себя в руки. Он с улыбкой отвесил поклон.
- Такая работа ниже моего достоинства, дорогая.
Гомес с облегчением перевел дух. Наконец-то он узнавал прежнего дона Игнасио! Ну нет, еще не все потеряно! А Виллар, не обращая больше внимания на Нину, стал объяснять андалусийцу план дальнейших действий.
- Я думаю, здесь для нас все кончено, Гомес.
- Кончено?
- Надо уметь вовремя признать поражение, иначе тупое упрямство приведет к катастрофе. Нам не ускользнуть от убийцы, тем более что полиция явно не торопится его найти. Возможно, потому что он там служит? Прикончив этого стукача Пако, я никак не ожидал, что это вызовет подобную реакцию. Выходит, я вытащил слабую карту, что ж, тем хуже! А теперь придется выкручиваться. Мы удерем отсюда, Гомес. У меня достаточно денег в Лондоне, да и здесь, собрав всю наличность, я прихвачу с собой немалый куш. Я заберу вас с собой, и мы попытаемся начать все заново в другом месте. Однако понадобится день на подготовку. Очень хорошо, что мне пришло в голову отпустить прислугу. Оставайтесь здесь, Гомес, пока я не позвоню и не скажу, что делать дальше, прежде чем вы присоединитесь ко мне там, где я скажу. Сегодня же ночью мы уедем в Португалию на машине. А в Лиссабоне перед нами откроются все дороги. А как только полиция соблаговолит наконец арестовать убийцу, вернемся в Барселону.
Нина насмешливо рассмеялась.
- Короче, вы удираете, дон Игнасио?
- Бегство - тоже тактический ход, моя дорогая.
Комиссар Мартин положил трубку.
- Виллар только что пришел в контору. Я поставил там людей и велел не спускать с дона Игнасио глаз и повсюду следовать за ним. Надеюсь, на сей раз нам больше повезет, чем с Пуигом, и мы накроем убийцу прежде, чем он отправит Виллара к праотцам.
- А почему бы не дать ему это сделать?
- Потому что я полицейский, Мигель, и должен заботиться о безопасности своих сограждан, кем бы они ни были и как бы я к ним ни относился.
- А вы уверены, что следующей жертвой станет Виллар?
- Либо он, либо Гомес, но где искать второго, никто не знает. Парень не возвращался домой, а сейчас я поеду к себе, Люхи, и малость передохну, поскольку намерен эту ночь провести на работе. Таким образом, я тебя сменю. Оставайся тут, а потом, когда я вернусь, поедешь к Конче.
- Иначе говоря, дон Альфонсо, вы не очень-то хотите, чтобы я вмешивался во что бы то ни было?
- Да, это и в самом деле так, Мигель.
ГЛАВА XI
За все утро они не обменялись ни словом. Однако Гомес позволил Нине умыться и немного привести себя в порядок. Вернувшись, она снова села в кресло и курила сигарету за сигаретой, раздумывая, какую хитрость пустить в ход, чтобы избавиться от убийцы, не спускавшего с нее глаз. Нина всегда опасалась андалусийца больше, чем остальных подручных Виллара. Даже походка Эстебана нагоняла на нее страх. Для нее это был дикий зверь, для которого убить - проще, чем съесть кусок хлеба. За Гомесом не водилось никаких пороков, и Нина ни разу не слышала, чтобы он интересовался женщинами. Эстебан всегда держался особняком, и никому не дозволялось совать нос в его личную жизнь. Молодая женщина знала, что он религиозен, но вера андалусийца скорее основывалась на суеверии, чем на глубокой вере в истинность церковных догм. Почитание Святой Девы ни в коей мере не мешало Эстебану совершать преступления. Как настоящий севилец, он, несомненно, воображал, будто сможет искупить грехи, заключив сделку с Богом, причем его часть договора включала толстые свечи и молитвы. Скорее изворотливый, нежели умный, Эстебан всегда жил в варварском мире, созданном им по его собственному образу и подобию.