«В этом грязном клоповнике?!» — тут же пришел возмущенный ответ.
Побойся Бездны, какие клопы?! Да они разбежались по окрестным лесам как только Туки носик из тени показала! Это же не тупые двуногие, знают когда нужно драпать.
«Нет, все же сами развлекайтесь. У нас тут дела есть, между прочим… Командующий», — последнее слово было сказано с такой долей яда, что у меня невольно зашевелилась совесть. А, не, стоп! Там же Чешуйка за совесть, так что все в порядке.
Уже поднявшись на второй этаж трактира, я все же крикнул вниз.
— Эй, хвостатые! Ваша богиня, или кто там вас в пешее эротическое до моего хера послал, выбила аудиенцию у Великого Меня! Подходите через пару часиков!
Через секунду тишины от оставшейся внизу троицы послышалось какое-то шуршание и тихий спор, но я уже не вслушивался. На хрена? Если они сочтут меня мудаком и не придут, то мне же лучше!
Но они пришли.
Ровно через два часа, я сверился с нейросетью, на лестнице раздались шаги и в дверь аккуратно постучали.
— Не заперто, — ответил я, не прерывая концентрации на тушке Фив.
— Позвольте… — начала было девушка, открыв дверь, но осеклась, увидев нас с блонди на кровати в середине процесса. Ну а что, прерываться ради разговора? Да я только-только «поймал волну»! — Как… Да… Что вы делаете?!!
— Снимаем стресс, — честно ответил я. — А то его немало в последнее время скопилось.
— О да… Лысик, ты лучший!!!
— Стараюсь, милая.
— Кхм… — хвостатая посланница явно была в замешательстве, не зная то ли входить, то ли валить.
— Да ты проходи, мы почти закончили, — поторопил я её с решением, кивнув в сторону кресла. — Если хочешь, я потом и тобой займусь…
— Э, нет, спасибо, — отказалась посланница от моих услуг, но все же вошла и села на стул у небольшого столика.
А я закончил массажировать спинку и задницу раскрасневшейся и протяжно стонущей Фив. Кажется, она даже пару раз кончила. Ну а что — почти сороковой уровень в эротическом массаже у меня не на пустом месте взялся. А наблюдать за стонущей и буквально растекающейся по твоим рукам девушкой — это действительно приятно. Тем более что у блондинки формы такие, что руки сами собой тянутся все ощупать и размять…
— Итак, — повернулся к этой засланке. — И чито ви таки можете мне предложить?
— А… что? — непонимающе захлопала она глазами.
— Говорю, что ты хочешь и что за это хотение предлагаешь? — более внятным языком уточнил я. — А еще сними эти бинты, я хочу видеть, с кем разговариваю.
— А это еще зачем? — насторожилась она.
— Затем, что я так хочу, — улыбнулся ей, снимая изолирующий слой маны и выплескивая в округу подавляющее ощущение переполняющих мое тело энергий. Ощущать такие вещи её явно учили. — А сейчас, Гюльчатай, либо ты показываешь личико и честно все выкладываешь, либо мои зверушки ужинают.
— Мррр? — из тени показалась морда Туки.
— Вот-вот, — покивал я, гладя лобастую голову, покрытую дымком смертоносной маны. — Видишь, как шерстка потускнела? Это все от вискаса. Дерьмовый он в последнее время, немытый и ругается матом.
— На все воля Богини, — прикрыла глаза девушка. — Мы дали обет. И наши лица увидит свет лишь по спасению народа от тирании. Если хочешь, можешь пожрать мою душу, демон, но…
— Во-первых, я не демон, а Темный, — поморщился, почесывая Туки за ушком. — Во-вторых, спасение от тирании — это немного не ко мне. Я обычно по части неадеквата и разрушений. Ну а в-третьих… Не хочешь снимать, ну и ладно.
— Но… — тут она явно словила разрыв какого-то шаблона. — Но… ужин… для зверей…
— Ты суицидница, что ли? — выгнул я бровь. Хвостатая замотала головой. — Значит, просто дурочка, если напоминаешь «демону» об обещании твоей скорой и болезненной смерти. Вот только, повторю, я не демон или отмороженный псих, чтобы убивать человека, или кто ты там, просто из-за того, что «он мне не нравится». Или скармливать его зверушке. Вот морду набить могу, это да.
— Или укуриться и лишить невинности, — буркнула Фив в подушку, лежа на животике.
— Ну, это единичный был случай, — дернул я щекой. — Так что там с тиранией? По крайней мере выслушаю, раз уж обещал… Туки, фу! Место!
— Мррр… Пф, — разочарованно фыркнула зверюга и ушла в тень, а я вновь наложил на себя изоляцию, скрывая переизбыток всякой дряни в организме.