— То есть все дело лишь в получении силы? — потер я подбородок, внимательно осматривая своего собеседника. — Хм… Что-то не шибко-то результативно.
— Ну уж извини, не всем повезло родиться с даром Буревестника! — развел он руками.
— Знаешь, в чем-то я вас даже понимаю, — покивал, вытаскивая острие копья из земли и принимая боевую стойку. — Но видишь ли, в чем дело. Вы мне не нравитесь. Даже без учета того, что несколько довольно крупнокалиберных особ держат в своих коготках мои яички, а у меня глобальный квест, для выполнения которого мне НУЖНЫ эти бородатые пидрилы… Вы мне тупо не нравитесь. Ни ваши методы, ни внешний вид, ни… запах. Слишком испускаемая тобой сила… воняет гнилью.
— Что ж… это печалит, — кивнул Гастэт, из левого рукава которого выскочил клинок-катар, а трость была вскинута на манер меча.
«Пируэт». Рывок. Три укола практически слились в один. Шея, сердце, живот. Острие копья выбило искры о золотистый энергетический щит, который тут же пошел черными трещинами. Гастэт делает короткий выпад тростью. Даже не пытается достать, скорее обозначает направление удара. Из конца трости бьет желтый луч, впивается в мое плечо. Большую часть гасит покров из маны Бездны, но даже оставшегося хватает, чтобы захотелось взвыть от боли, а плоть в месте попадания, несмотря на все сопротивления и регенерацию, начала бурлить и слезать с костей, словно плавящийся пластик. Правая рука временно недееспособна. Гастэт тут же попытался развить успех ударом катара в правый бок, но наткнулся на блок когтями, покрытыми черной дымкой. Пусть я не могу сам управлять конечностью, но вот живущий в ней Йасасайх — совсем другое дело.
Радужки глаз пижона заполнились бешено вращающимися магическими кругами и он, ускорившись, попытался резко разорвать дистанцию, одновременно выплескивая через плавящийся от напряжения катар непомерное количество золотистой энергии. Мне в лицо дыхнуло гнилью, отчего кожа начала пузыриться, словно от ожога паром. Вот только Гастэту это не помогло. Йасасайх крепко вцепился в его руку щупальцами, явно не собираясь отпускать добычу и глубоко наплевав на жгучий заряд вражеской энергии, проходящий через него. Да я и сам не собирался!
Дал себе живительного пинка «пируэтом». Копье уже выпало из ослабевших пальцев правой руки. Призывать его в левую времени нет. Как и любое другое оружие. Но когда это меня останавливало?!
Рванувшая вперед левая ладонь ухватилась за лицо врага. Растопыренные пальцы вцепились в мерзкую харю с такой силой, что затрещал череп и начала сдираться кожа как его, так и моя. На руке вспыхнули густо покрывающие её тонкие белые руны, больше похожие на старые шрамы. Дикая смесь из энергии Мют и Дэлюр. Короткое мгновение равновесия, в котором льющаяся через меня мана вступила в противоборство с золотой «гниющей» энергией, поступающей от хозяина Гастэта. Но весовые категории были не те. Две Смотрящие и Древняя Богиня против вшивого Стимулятора. Глаза противника вспыхнули белым. Раздался яростный крик боли. Моя левая рука резко пошла вниз, пальцами сдирая с лица Гастэта кожу, мясо и оставляя глубокие обожженные борозды в кости. И вместе с этим движением уничтожалось не только его лицо, но и разум. Взбесившаяся смесь силы Милосердной и Смотрящей буквально выжигала знания, привычки и личный опыт существа, оставляя только захлебывающуюся ментальной и физической болью голую основу, которая уже не могла противостоять алчущему Йасасайху. Моя правая рука резко дернулась в сторону, туманными щупальцами разрывая тело на куски и утаскивая в «мертвый лес под кровавой луной» верещащие остатки того, что когда-то было душой существа по имени Гастэт…
— Ох, мляяя… — простонал я, делая шаг назад и кое-как удерживаясь на ногах. Руки безвольными плетями висели вдоль тела, совершенно не реагируя на приказы и ощущаясь двумя комками фарша, облитого кислотой.
Подобные фокусы я и раньше вроде бы проделывал. Но не столь… грубо. И радикально. И уж точно не уничтожал при этом весь разум и вообще оболочку души противника. Кажется, там осталось только ядро и ошметки каких-то редких воспоминаний-эмоций. Но почему, мать вашу, мне при этом так хреново?!
«Потому что гладиолус», — мрачно отозвалась Чешуйка, пока я осторожно пристраивал задницу на какой-то камушек. — «Душу простого смертного вырвать и захавать — это одно. А вот утащить из-под носа Стимулятора его приближенного, да еще при этом напрочь разорвать связующий канал, выжечь все метки и уничтожить личность — это уже такие фокусы, на которые не каждый бог решится!»