Ауттэ. Самая, пожалуй, няшная из моих знакомых бессмертных. Да, временами у неё прорывается семейная тяга к дебильным шуткам (чего только стоит карта канализации Оферона и та метка-пощечина), но по большей части это добрая и неконфликтная богиня. Специализация у неё тоже идет в скрытность, проникновение и убийство, но больше не в формате ассасина, а в виде классического фентезийного вора. И если Мортэм склоняется к «полному контакту» в сражении, то для Ауттэ намного «милее» дальнобойное оружие и ловушки. Мана у Богини-Тени дает свойство сокрытия, чем я уже столько времени беззастенчиво пользуюсь.
В общем, оба бога более-менее подходят для операции с моей точки зрения, но… Проблема в том, что Василиса – кабинетный рабочий. Она выходит «в поле», но только тогда, когда это действительно нужно, а эффективнее всего выступает в роли командира отряда или небольшой армии. Если Мортэм или Ауттэ и могут что-то дать ей на этой стезе, то явно не очень много – не их это специальность, совсем не их. Они больше как раз по одиночкам-отщепенцам, а не по «вдохновляющим лидерам».
Древние.
Мют и… Этют. Первая, кто приходит в голову. Воплощение Милосердной я более-менее знаю, но вот о том, чем является её «жестокая сторона», представления имею довольно смутные, да и те почерпнул со слов Роуз и по виду верного последователя Этют – дракона крови Ронуэля. А после того, как присмотрелся повнимательней к душе хахаля сестренки - выяснять что-либо об Этют мне захотелось еще меньше. Ровно как и злить малышку Мют.
Нет, против самого Рона я ничего не имею, даже в некоторой степени рад, что есть кому приглядеть за шебутной сестренкой – такой муж одним своим видом шуганет любого Старшего, а кого послабее Рози и сама сейчас на ленточки пошинкует. Другое дело, что… ну… Этют просто стремная. И не надо мне свои маленькие ладошки на шею класть – на правду не обижаются! Так вот, заливать в Василису ману Жестокой – это значит укреплять её вурдалачью натуру и ждать скорый срыв с нарезки. С другой же стороны, мана Милосердной тоже не фунт изюма – Дюсаль тому живой пример. Не успела моя знакомая принять паладинство мелкой богини, как характер изменился мгновенно и чуть ли не диаметрально: из холодной отстраненности в миролюбивую доброжелательность. Можно, конечно, провернуть финт с заливкой энергий сразу обеих ипостасей этой богини и, в теории, они должны уравновесить влияние друг друга, но… это лишь в теории. Как на практике – без понятия.
Дальше. К кому еще у меня есть выходы?
Укур. Сразу нет. Даже если отмести паскудный характер этого Древнего, то вариант исключается из-за полной непредсказуемости эффекта.
Аквотис. Как ни странно, но его метка на мне тоже стояла, но канал был очень слабеньким. Я даже силу по нему вытянуть нормально не смогу. Но и Ваське этот Бог-Кузнец, помешанный на ремесленничестве и механизмах, не подходит ни по характеру, ни по направлениям.
Кхар. Тоже мимо. Вокруг меня и так хватает берсерков, не фиг плодить еще. К тому же, впавший в кровавый угар вурдалак – это будет сильно, страшно… и совершенно неуправляемо.
Сшихара. Неплохой вариант. Для Древней она вообще образец адекватности, и я при всем желании не могу вспомнить за ней ни одного косяка. По характеру Паучиха тоже подходит – такая же любительница сидеть в уголке на мягком диванчике и ленивым тоном отдавать приказы своим верным миньонам. Проблема в том, что Сшихара – инсект и её энергия имеет ярко выраженный расовый характер. И если на Антуанетте это не проявляется из-за божественной сущности моей женушки, то вот при взгляде на Марьяну и Игоря возможные «побочные эффекты» сразу становятся видны.
И что у нас по-итогу?
Ауттэ. Мортэм. Комбо из Мют и Этют. Сшихара.
Уважаемые «божественные сущности», ваше слово?
«Не, чувак, это не ко мне вопрос. Вурдалаки – не круто. Да еще и Тома будет бузить. Так что без меня. И старая… эээ… то есть юная алкоголичка… эээ… В общем, Мют тоже отказываетсяаааааААААА!!!»
«Абонент находится вне зоны доступа», - раздался в ухе хриплый, рычащий, но довольно юный голосок. – «Позвоните позднее… СТОЙ, СУКА, Я ВТОРУЮ ЕЩЕ НЕ ЗАПИХ…!!!»
Так, «чувак с катаной» сделал самоотвод через словесный суицид.
«Помолимся за душу грешную брата моего», - согласилась со мной Ауттэ. – «Я могу принять девочку, но лучше все же к Сшихаре».