Механик перезвонил в три часа пополудни, когда я уже извёлся от ожидания.
— Сказал, что сегодня не закончит, — вздохнула хозяйка, вешая трубку. — Приносит извинения, проблема оказалась серьёзнее, чем он думал. Что-то там с прошивкой, что бы это ни значило. Возьмите обратно ключ от номера. Я поменяла там белье, отдыхайте, ни о чём не беспокойтесь. Давайте покормлю вас обедом. За счёт заведения.
Проскучал несколько часов, потом не выдержал.
— Решили прогуляться? — поприветствовала меня хозяйка на пути к задней двери. — И правильно.
Потянув дверь на себя, вышел в город.
Бар оказался закрыт. Не горит свет, погашена вывеска над входом. Толкнул в сердцах дверь — не заперта. Выключатель нашёлся рядом, и лампы осветили поднятые на столы стулья, пустую стойку, стену с бутылками, сияющую медь пивных кранов и блестящее стекло стаканов. Наверное, я просто рано, бар вот-вот откроется. Достал смарт, чтобы узнать время, но тот не включился. Попытался вспомнить, ставил ли его на зарядку — и не вспомнил. Чёрт с ним, всё равно связи нет. Если бар скоро заработает, то, наверное, не будет ничего страшного, если я налью себе пока сам? Кажется, тут довольно простые нравы.
Впервые за долгое время захотелось напиться. Почему нет? Метод не хуже прочих. Прошёл за стойку и осмотрелся. Вчерашний бармен прав, отсюда всё смотрится по-другому. Налил виски, поискал и не нашёл лёд — холодильник пуст и выключен. Но с содовой тоже вышло неплохо, пришлось повторить.
Бармен не шёл, и я успел выпить уже три порции, когда дверь распахнулась и в неё ввалился совершенно пьяный мужчина. Сначала показалось, что это всё тот же беспутный муж хозяйки мотеля, но нет, лицо совершенно незнакомое, хотя и до неприличия окосевшее.
— Ятить твоё коромысло! — сказал вошедший, пошатнувшись и схватившись за стену, чтобы не упасть. — А бар-то открылся! Эй, бармен! Водочки мне срочно!
— Я не бармен, а вам, кажется, хватит.
— Кто за краном, тот и бармен, — пьяно замотал головой гость, — и мне не то, что не хватит, я ещё даже не начинал!
Неловко передвигая ноги и цепляя мебель, он неуверенно, но целеустремлённо направился к стойке, где не без труда взгромоздился на табурет.
— Соточку плесни для начала. Трубы горят!
— Я не бармен, я…
— Да хоть папа Римский, — отмахнулся тот, — сделай божеское дело, плесни заветной!
Проще налить, чем спорить. Я нашёл на полке бутылку «Столичной» и налил в мерный стаканчик сто граммов.
— Лёд, кола, содовая?
— Сдурел? — мужчина выхватил из рук мерку и вылил себе в рот, не дожидаясь стакана. — Уф-ф… Какое облегчение!
«Калдырь какой-то», — подумал я.
— Ещё! — потребовал он и, получив просимое, моментально выпил.
На удивление, не спешит падать под стойку, окончательно окосев, а наоборот, как будто трезвеет с каждой рюмкой. Под третью уже сказал тост: «Ну, за нового бармена!» Слушать, что я вовсе не бармен, не пожелал, зато потребовал с ним выпить. «За долгожданное открытие бара!» Собутыльник казался всё более адекватным, а вот я успешно надирался.
— А разве бармены пьют с посетителями? — спросил кто-то новый, я даже и не заметил, как он пришёл.
— В честь открытия можно! — заверил его Калдырь. — Давай-ка ещё по стаканчику, приятель!
Тост радостно поддержали остальные — оказывается, в баре полно народу, и я им всем наливаю, хотя в глазах уже плывёт и двоится.
— Ох, да ты совсем набрался… — слышу в какой-то момент от выглядящего совершенно трезвым Калдыря, — давай-ка я тебя наверх отведу, в спальню. Не бойся, пригляжу за баром и запишу, кто сколько выпил. Деньги будут в кассе. Ну-ка, обопрись на плечо…
Потом была тёмная лестница, запах пыли от простыней, и мир милосердно погас.
Глава 2. Швабра Тоник
Утром, спустившись по деревянной лестнице вниз, увидел на стойке набросанный от руки список с напитками и суммами. Внизу приписано: «Деньги в кассе!» — и неразборчивая подпись.
Оглядел зал, стойку с бутылками, пивные краны. Стаканы. Полотенце чтобы их протирать. Что ж, бармен так бармен. Бывало и хуже.
Но боже, какой же тут бардак!
Вышел на улицу. Маленький городок, совсем кроха. Провинциально, мило, тихо и пыльно. Таких городов множество, обычно они прирастают к какому-нибудь географически мотивированному предприятию – шахте, карьеру, заводу, — развиваясь и умирая вместе с ними. Этот пока жив. Или, по крайней мере, хорошо притворяется.