- Но это же безумие! - возразил министр здравоохранения, образования и социального обеспечения. - Я сижу здесь, гляжу на происходящее и говорю себе, что этого не может быть. Если бы даже такой персонаж, как Дьявол, существовал... - Он повернулся, чтобы воззвать ко мне: - Мистер Смит, воскликнул он, - знаете ли, мистер Смит, так нельзя!
- Действительно, - согласился я.
- Я согласен, - заявил министр торговли, - все, что происходит сейчас, очень необычно, но мы и находимся в необыкновенной ситуации. Если мистер Смит и его сернистый друг обладают некоей информацией, мы обязаны их выслушать. Мы выслушали уже великое множество других, в том числе - и наших ученых друзей, - он обвел жестом рассевшихся в креслах вдоль стены, - однако все это неисчислимое воинство твердило исключительно о том, что случившееся невозможно. Научная общественность информировала нас, что происходящее откровенно игнорирует физические законы, отчего ученые попросту окосели. Инженеры утверждают...
- Но Дьявол!.. - взревел звездоносный генерал.
- Если это Дьявол, - вставил министр внутренних дел.
- Друзья мои, - устало проговорил Президент, - некогда один из моих предшественников - великий президент военного времени - когда его упрекнули за переговоры с сомнительными иностранцами, сказал: "Если понадобится навести мост через реку, я пройду по нему и с Дьяволом" [намек на Франклина Делано Рузвельта (1882 - 1945), 32-го президента США, четырежды занимавшего этот пост, и его слова, сказанные по поводу договора со Сталиным]. А сейчас другой президент не побоится вступить в сделку с Дьяволом, если это поможет найти выход из положения. - Он посмотрел на меня. - Мистер Смит, не объясните ли вы мне, что, к черту, здесь происходит?
- Господин Президент, - запротестовал минзос, - не слишком ли нелепо растрачивать на это наше время? Если пресса пронюхает хоть о чем-либо, происходящем в этих стенах...
- Не больно-то они разживутся, - фыркнул государственный секретарь. Как бы они этим воспользовались? Связь-то не работает. К тому же, мистер Смит сам является представителем прессы - стоит ему захотеть, и нам ничего не удастся сохранить в тайне.
- По-моему, мы напрасно тратим время, - вмешался генерал.
- Мы все утро попусту тратили время, - не удержался от замечания министр торговли.
- Я потратил его куда больше, - сказал я им. - И могу объяснить все происходящее, только вы не поверите ни единому слову.
- Мистер Смит, - проговорил Президент, - мне не хотелось бы вас упрашивать.
- Вы и не упрашивали меня, сэр, - огрызнулся я.
- Тогда, может быть, вы со своим другом присядете к столу и расскажете, зачем сюда пришли?
Я пересек комнату и подошел к одному из указанных кресел; Дьявол, тяжело ступая, последовал за мной - хвост его дергался от возбуждения. По дверям больше никто не молотил.
По дороге я чувствовал, как буравят мне спину взгляды сидящих за столом. "Господи Боже мой, - подумал я, - что за положение - заседать вместе с Президентом, его кабинетом, пентагонскими шишками, сонмом высокоученых мужей и всяческих консультантов! И хуже всего, что не успеет еще все кончиться, как они разорвут меня на клочки.". Я мечтал лишь разыскать обладающего властью или близкого к ней человека, который согласился бы просидеть на месте достаточно долго, чтобы выслушать меня.
И вот они все готовы внимать мне - и не просто один человек, а битком набитая комната - а я до смерти перепуган. Министр здравоохранения, образования и социального обеспечения уже показал зубы, генерал тоже; остальные пока бесстрастно помалкивали, но я не сомневался, что и они вскоре последуют примеру этих двоих.
Как только я сел и придвинулся к столу, Президент обратился ко мне:
- Расскажите нам все, что вам известно. Я несколько раз видел ваши выступления по телевидению, а потому не сомневаюсь, что вы сумеете сделать ясное и интересное сообщение.
Я не знал, как начать, как уложить в минимальное время повествование обо всем случившемся за последние несколько дней. И вдруг понял, что для этого существует лишь один путь - представить, что стою перед камерой и микрофоном и делаю лишь то, чем занимался годами. За исключением того, что мне придется труднее обычного. Ведь в студии у меня всегда было время мысленно выстроить схему всего, о чем я хочу сказать, а порой мне мог помочь выйти из затруднения сценарий. Здесь же я был предоставлен себе, и это мне не слишком нравилось, но мне не оставалось ничего, кроме как выбираться из этого положения любым способом.
Все взгляды были устремлены на меня, и я понимал, что многие из присутствующих готовы выплеснуть на меня всю злость, вызванную оскорблением, которое наносило происходящее их интеллекту; другие же просто забавлялись, отлично зная, что никакого Дьявола в природе существовать не может, и ждали, чем же закончится этот анекдот. Кроме того, полагаю, кое-кто из них был напуган, однако это не имело значения, поскольку они испугались еще до нашего с Дьяволом здесь появления.
- Кое-что из того, о чем я собираюсь рассказать, вы можете проверить, - я посмотрел на государственного секретаря. - В частности, обстоятельства гибели Фила. - Я видел, что он удивлен, но продолжал, не давая ему возможности вставить слово: - Однако большую часть проверить невозможно. Я буду придерживаться правды - или настолько близко к правде, насколько смогу. А уж поверить ли в это, полностью или хотя бы частично, или нет решать вам...
Теперь, когда я уже начал, продолжать оказалось легче. Я представлял себе, что нахожусь не в президентском кабинете, а в студии, и по окончании рассказа просто встану и уйду.
Они сидели и спокойно слушали, хотя время от времени кто-то и начинал тревожно ерзать, словно собираясь прервать мою речь. Но всякий раз Президент жестом призывал их к молчанию, предлагая мне продолжать. Я не следил за временем, однако полагаю, что занял не больше пятнадцати минут. Я излагал лишь самую суть, отбросив все, кроме основного.
Когда я закончил, на протяжении какого-то времени никто не проронил ни слова; я тоже молча сидел, поглядывая на них.
Наконец зашевелился директор ФБР.
- Очень интересно, - сказал он.
- Да уж! - едко поддержал его генерал.