– Здесь ранили моего напарника.
– Мне очень жаль, – сказал агент, – но я не могу вас сюда пропустить.
Блэкстон начал было ругаться и добрался уже до нелестных выражений в адрес матери агента, но замолчал, поняв, что это ему не поможет. Он вернулся в разбитую машину и поехал на стоянку для конфискованных машин, чтобы ребята из отдела огнестрельного оружия могли ею заняться. У ворот он получил указание оставить машину на любом свободном месте.
Угнанный пикап, в котором встретил смерть Гарилло, все еще стоял на стоянке. Блэкстон подошел к машине и заглянул внутрь. Спинку широкого сиденья сняли, а лобовое стекло окончательно осыпалось. Он открыл дверь и провел рукой по задней стороне сиденья. Ничего.
Что-то задело его за макушку. Это оказалась визитная карточка, застрявшая там, где крыша кабины соединялась с дверцей. Он высвободил ее, стряхнул засохшую кровь и прочитал слова: Авторемонтная мастерская «Весельчак Джек». Сколько времени карточка находилась тут? Он спрятал ее в карман и прошел через улицу в здание криминалистических лабораторий.
Он нашел Джеффа Хагучи за микроскопом.
– Я пригнал свою машину.
– Как Алекс? – спросил Джефф.
– Все еще не очнулся, – ответил Блэкстон. – Если его состояние останется стабильным, они попробуют постепенно отменить противосудорожные средства.
– Он сильный, – сказал Джефф.
– Сержант Манн говорит, что пуля, прикончившая Дарнела Уиллиса, была не тридцать восьмого калибра. Ты сумел это проверить?
– Нет. Я ее не получил, – ответил Джефф. – Первыми туда добрались фэбээровцы. Они торчали там все утро.
– И что делали? – спросил Блэкстон.
– Сначала они увезли дверь, – сказал Джефф. – В ней та пуля и застряла.
– А почему расследование ведут они? – спросил Блэкстон. – У отдела внутренней безопасности есть свои детективы. Мне это не нравится.
– То, что произошло потом, приятель, не понравится тебе еще больше, – отозвался Джефф. – Фэбээровцы забрали все оружие, которое обнаружили в доме, и получили ордер на изъятие всего материала, относящегося к этому делу, в том числе и пули, которой ранили Алекса. И как мы теперь должны доказывать, что Алекса ранил Уиллис? Долбаные федералы! А теперь еще общественность выступает с протестами – заявляют, что гражданские права Уиллиса были нарушены. Надеюсь, ты свою задницу прикрыл.
Блэкстон воззрился на Джеффа, но на самом деле он даже его не видел. У него возникла чувство, будто он уже несколько дней отстает на шаг – и ему это очень не понравилось. Если ему перекрывают прямой путь, он пойдет обходной дорогой. Для этого необходимо приостановиться и поискать ее. Когда человек защищается, поспешно отступает, то порой об этом забывает.
– А как насчет двойного убийства в Венис? Мы получили информацию о том, что оно связано с делом Гарилло. Ты имел возможность изучить те пули?
Джефф потянулся за какой-то папкой и начал ее листать.
– Ага, и ты придешь в восторг. – Он извлек оттуда официальный документ и вручил его Блэкстону. – Это были пули 7, 62 на 21 миллиметр – для автоматического оружия, но не бронебойные.
– Ты сообщил фэбээровцам?
– Знаешь, за всей этой суматохой я совершенно забыл.
Блэкстон прочел заключение, кивая головой. До него не сразу дошло, что происходит, но теперь он начал чуять подвох.
– Я играю в шахматы по переписке, – проговорил он, глядя в какую-то точку за плечом Джеффа. – Я играю с противниками со всего мира. Этих людей я никогда не вижу – только записи их ходов.
– А при чем тут… – заинтересовался Джефф, но Блэкстон уже продолжал:
– Среди них есть тип по имени Вонг. Он – гроссмейстер. Живет в Гонконге. В прошлом году мы разыгрывали партию, и я решил, что мне удалось взять над ним верх. Его король был загнан в угол. Я жду, как он себя поведет, и тут приходит открытка: записан его ход, а на лицевой стороне нарисован китайский иероглиф. Конечно, я не знал, что он означает, и не стал обращать на него внимания. Я думал о своем следующем ходе всего минут пять, ведь я был уверен, что Вонгу не выкрутиться.
– Наверное, тебе стоит пойти домой, Джигс. Отдохнуть.
– Дело в том, что еще через два хода он поставил мне мат. Позже я попросил, чтобы мне перевели тот иероглиф. Человек, которому я его отнес, объяснил мне, что в иероглифе наложены друг на друга два символа: опасность и возможность. Он сказал, что они передают китайское понятие «решительный момент», то, что мы называем «кризис».
– Все это очень интересно, Блэкстон. Но что это, черт побери, должно означать?
– Это означает, что пора переходить в атаку. Дай мне ключ от твоей машины. – Он вручил Джеффу свой. – И ты никакого федерального постановления не видел.
– И сколько, по-твоему, я смогу прикидываться слепым?
– Надеюсь, достаточно долго, чтобы успеть выковырять пулю из сиденья моей машины и посмотреть на нее в микроскоп.
– Посмотрю – а дальше что?
– Для начала сравни ее с пулями из дела о двойном убийстве. И обязательно все задокументируй.
– А что еще? – спросил Джефф.
– Свяжись с сержантом Манном и расскажи ему, что вытворяют фэбээровцы.
– А ты что собираешься делать?
– Я собираюсь стребовать должок, – ответил Блэкстон. – Можно от тебя позвонить?
– Сколько угодно, Джигсо.
Клер Донавон дала ему номер телефона, который стоял прямо у нее на рабочем столе. Она ответила после первого же звонка.
– Я только что ездил к тому дому, – без предисловий начал он.
– Ты застал меня совершенно случайно, – решительно заявила она.
Хорошо уже то, что она не притворяется, спрашивая, к какому дому.
– Твои люди достали пулю, которая убила Дарнела Уиллиса?
– Не могу сейчас говорить, милый. Я буду рада связаться с тобой через пару дней, когда вернусь в город. Но ты поймал меня буквально в дверях.
– Клер, мне нужна твоя помощь. Мой напарник в больнице. На полицию наезжают все кому не лень, – скоро дело дойдет до облавы на копов. Я должен знать, что это за пуля.
– Да как же ты не поймешь! – возмутилась она. – Ведь я говорила тебе, что в этом деле не все так просто! Пока ситуация не изменилась. Мы не можем без необходимости разглашать относящиеся к делу сведения. От этого зависят человеческие жизни.
– Жизни или карьеры, Клер? – спокойно спросил Блэкстон. – Будем считать, что у тебя как раз появилась необходимость. Думаю, я заслужил право знать.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Но я действительно не могу, клянусь! Ты сейчас возбужден и расстроен, тебе надо взять себя в руки. Обещаю: как только мы получим результаты лабораторных исследований, я ими с тобой поделюсь. А пока мне больше нечего сказать.
Он повесил трубку, не прощаясь. Блэкстон понимал, что это ребячество, однако ему это принесло некое удовлетворение. Правда, оно быстро испарилось, как только он вспомнил, что не спросил Клер, зачем она просила его опубликовать фотографию Джона Гарилло. Он попытался ей перезвонить. После двадцати гудков записанный на пленку вежливый голос порекомендовал ему звонить в другое время.
Блэкстон вздохнул и набрал номер телефона, написанный на залитой кровью визитной карточке.
– Авторемонт «Весельчак Джек». Джек у телефона.
– Привет, Джек, – заговорил Блэкстон самым жизнерадостным тоном, на который только был способен. – У вас работает одна девушка…
– Манч? Ее сейчас нет, – ответил он.
Блэкстон весь подобрался. Попал!
– А когда она будет? Мне нужно срочно с ней связаться.
– Она… уехала на несколько дней. Попробуйте позвонить в понедельник.
– С вами говорит детектив Блэкстон, – совсем другим тоном представился он. – Я из отдела расследования убийств полицейского участка Венис. Мне необходимо с ней поговорить. У вас есть номер ее домашнего телефона?
– Вы, ребята, что – друг с другом не разговариваете? Что все это значит? Все из-за того ее приятеля, которого застрелили в прошлую пятницу?