Надежда Ивановна набрала новый номер. Через несколько минут разговора она разозлилась:
— …Вы можете хоть раз в жизни поверить так, на слово?! Доказательства потом, Клавдия Степановна… Нет, я абсолютно здорова… Позвоните, пожалуйста, своим знакомым… Что? Плевать! Это даже к лучшему. Пусть думают, что старуха спятила. Главное — сообщить весть об Острогорове как можно большему количеству людей. — Писательница засмеялась. — Да, Клавдия Степановна, мне нужна огромная сплетня. Сейчас! Ночью! Внезапная, как пожар. Позвоните моим врагам. Они подхватят и разнесут.
Академик с восхищением смотрел на разрумянившееся от переживаний лицо Надежды Ивановны, ловил каждое её слово. Затем, в перерыве между двумя звонками, посоветовал:
— Говорите, что вы участвуете в эксперименте по психологической поддержке. Люди любят научнообразные объяснения.
Они не заметили, как ушла гроза. Небо за окном стремительно светлело.
— Всё! — Надежда Ивановна растерянно полистала блокнотик. — Я не думала, что моих друзей осталось так мало. Как вы считаете — этого достаточно для… «закрепления»?
Острогоров пожал плечами.
— Не знаю. Однако мои шансы резко возросли. И вообще… Как бы ни обстояли мои дела с точки зрения физики, но ваше стремление защитить чудо, любой ценой умножить вокруг себя количество добра — это поражает.
Старая писательница пересела в кресло, устало откинулась на спинку. Она представила, как просыпаются сейчас в столице телефоны — встревоженно, насмешливо, недоумённо. А то и со злорадством.
«Пусть, — подумала Надежда Ивановна. — Пусть! Лишь бы поверили… Лишь бы мёртвые трубки наполнялись голосами и жизнью… Лишь бы не исчез мой гость».
Острогоров тоже присел.
Он неотрывно смотрел в окно, откуда, будто свет надежды, проливалась заря.