— Он заклят на крови Лиденингов? — предположила я. — И может активироваться только ими?
Франциск кивнул, но тут же оживился и заявил:
— На самом деле я не уверен, что артефакт не в моей личной сокровищнице, поскольку после моей смерти королева неоднократно пыталась получить доступ или хотя бы указания, где вход. Правда, о Сердце речь не заходила, о его пропаже я узнал от Николь. В монастыре вообще мало о чем говорят, кроме дел самого монастыря. Так что, вполне возможно, вы поспособствуете возвращению важного родового артефакта. Очень важного. Чем заслужите благодарность всех Лиденингов.
— Но поручиться за это не можете?
— Не могу, — признал Франциск. — Несколько последних дней перед смертью стерлись из памяти, поэтому, где Сердце, не знаю. Полагаю, вы тоже?
— Разумеется, если оно считается утерянным, как мы можем знать, где оно? Или вы полагаете, оно у нас?
Франциск раздраженно дернул носом и ответил:
— Разумеется, нет. От меня это бы не скрылось. У меня на родовые артефакты нюх.
Мне стало ужасно интересно, как этот нюх проявляется. И как может бесплотный призрак чувствовать хоть что-то? Чем он вообще чувствует? Нос-то призрачный, недействующий. Или речь сейчас совсем не о носе? Но дедушка выяснять не стал, лишь спросил:
— Так что же вы от нас хотите, Ваше Величество?
— Чтобы вы помогли попасть во дворец.
— И что вы будете делать, если Сердца не окажется в вашей тайной сокровищнице? Если оно лежит в главной королевской? И почему вы так уверены, что вход в вашу до сих пор не нашли?
Франциск вздохнул.
— Я ни в чем не уверен, Робер. Думаю, меня не утянуло за Грань, чтобы я сделал что-то важное. Не королеве же отомстил? Она умерла, и давно. Но я же остался не просто так, и во Дворец меня тянет со страшной силой. Я должен что-то сделать для Шамбора. Что именно, пойму, только оказавшись там. Возможно, должен как раз вернуть Сердце, на которое слишком много завязано. В том числе и безопасность страны.
— А вернете ли вы артефакт, если окажется, что на троне сейчас Лиденинги лишь по фамилии, не по крови?
— Робер, страна важнее разборок верхушки, — серьезно ответил Франциск. — Только боюсь, что, если правят сейчас не мои потомки, пользы Сердце им не принесет.
— А проблем добавит?
— Не факт. Возможно, даже что-то решит. В любом случае управлять им может только кровь Лиденингов.
Дедушка постучал пальцами по столу. Получилось это у него куда лучше, чем перед этим у Франциска. Ровная четкая дробь, хотя, уверена, при желании он мог это сделать и бесшумно, и даже погружая пальцы в столешницу, чтобы ничем не отличаться от призрака. Дедушка посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать, но опасался делать это при посторонних. Вариант Шарля сейчас не пройдет: вряд ли Его Величество, внимательно за нами следящий, не заметит, если мы вдруг укроемся пологом и начнем переговоры. Да и полог ему этот не преграда. Жаль, что нельзя общаться ментально. Впрочем, ментально говорить мало кто может: очень редкое наследуемое умение, потребляющее при активности много магической энергии. Строго говоря, я о таких способностях только слышала, поскольку носители умения не слишком его афишировали.
— Так что вы решили? — поторопил нас Франциск. — Вы мне помогаете, я с вами расплачиваюсь из своей личной сокровищницы? Артефактами или драгоценностями по вашему выбору. Робер, что молчишь?
— Ваше Величество, до информации о Королевском Сердце даже вопроса не стояло, помогать или нет: помочь призраку найти упокоение — обязанность любого мага, к которому обращается призрак. Но сейчас… Видите ли, Ваше Величество, Николь и без того наследует после меня кучу проблем в отношениях с правящим семейством, — заметил дедушка. — Не хотелось бы добавлять еще, причем намного серьезнее. Я, вне всякого сомнения, благодарен, что вы помогли Николь, и был бы рад помочь, в свою очередь, вам, если бы это не грозило: Шамбору — огромными проблемами, нам — обвинениями в преступлении против короны. Вы же понимаете, что в случае чего никто разбираться не станет и де Кибо просто исчезнут, а возможно, еще и некоторые из их друзей. Малютка Люсиль, например, а ведь вы говорили, что она вам симпатична.
— Вы уже влезли, — буркнул призрак. — В случае чего разбираться действительно не станут, помогали вы или нет. Но откуда посторонним узнать, если мы провернем все тихо и незаметно для окружающих? Меня не видит никто, кроме вас двоих и того мажонка. Кто докажет, что я вообще есть?