— Фаро вас почувствовал.
— Потому что я был неосторожен. И почувствовал не меня, а потусторонние проявления. Робер, мне надо во дворец. Если выяснится, что моя деятельность пойдет во вред Шамбору, я сам потребую себя упокоить, если это окажется возможным. Но пока я должен понять, что пошло не так и можно ли это исправить. Это моя обязанность как монарха, а ваша, как подданных Шамбора, — мне помочь.
Дедушка опять побарабанил по столу, затем сказал:
— Для начала мы отвяжем вас от Николь, Ваше Величество, дальше будем решать.
— А нельзя, — неожиданно возразил призрак, — нельзя меня отвязывать от Николь. Поясняю. — Он поднял руку необычайно властным жестом, заставившим вспомнить, что он действительно когда-то правил Шамбором. — Дворец окружает защита.
— А в ваше время этого не было, Ваше Величество? — удивилась я. — Сейчас защита стоит даже на домах семей среднего достатка, что уж говорить о дворце.
— Огонек, тебя не учили, что перебивать нехорошо? Речь не идет о магической защите вообще, а о вполне определенной ее разновидности — от призраков, и не просто от призраков, а от меня. С привязкой к Николь с ней вместе я пройду, без — нет.
— Да-а, — протянул дедушка, шумно выдохнув воздух, — вас проще упокоить, Ваше Величество, чем решить ваши проблемы.
— Не проще, Робер. Думаешь, королева не пыталась? А она толк в этом знала, уж поверь. Все, что смогла, — привязать к кости и вывести из дворца.
— Интересно, зачем было выводить? Чтобы вы никому не рассказали, что она вас отравила? Так вы и так никем не видимы.
— То, что я никем, точнее, почти никем не видим — следствие ритуала привязки. Супруга-то меня прекрасно видела, да и сестра ее тоже. Кстати, вы, часом, им не родственники?
Он подозрительно прищурился. Родство с давно почившей королевой было сомнительным комплиментом, но все же комплиментом, так что я покрутила головой в отрицании даже с некоторым сожалением. Дедушка же усмехнулся.
— Определенно нет, Ваше Величество. И вы это прекрасно знаете.
— Точно? А такая хорошая гипотеза. — Франциск несколько ненатурально вздохнул. — Тогда решаем так. Все, что в моей сокровищнице не относится к наследию Лиденингов, пойдет вам в дар за помощь.
— Расплывчатая формулировка, Ваше Величество. Этак окажется, что в вашей сокровищнице лежит только наследие Лиденингов, а мы помогали вам исключительно за идею. Весьма сомнительную идею, кстати.
— Не мелочись, Робер, знаешь же, что не обижу. Кроме того, могу позаниматься с Николь, — великодушно предложил призрак. — Она не совсем дурочка, кое-что понимает.
Эти почти хвалебные слова дались ему неимоверно сложно, но я не обольщалась: на самом деле Франциск не был такого уж высокого мнения о моих способностях, просто ему было скучно, а занятия — хоть какое-то развлечение. С другой стороны, почему бы и нет? Знает он наверняка много, объясняет при желании прекрасно, а все, что нужно сделать взамен, — пронести маленькую кость во дворец, о чем, скорее всего, никто никогда не узнает. Немного беспокоило разве что…
— А не пострадаю ли я, Ваше Величество, когда буду проносить вашу кость? И что, если с ней совсем не смогу пройти?
— Огонек, если бы это было невозможно, я бы не предлагал. Защита настроена на одиночного призрака: наверняка королева, чтоб ее выворачивало все посмертие, подозревала, что не сможет меня удерживать в монастыре вечно, но хотела оставить возможность вернуть, так сказать, под присмотром. Так понимаю, мы договорились? Тогда в качестве жеста доброй воли сообщаю секретную информацию. — Он так посмотрел, что я невольно подалась к нему, чтобы не пропустить ни единого слова. — Этот недомаг, что тебя поймал, огонек, поставил на тебя метку-следилку. Поэтому и прискакал так быстро в кафе.
— Какая же это секретная информация? — фыркнул дедушка. — Он довольно грубо поставил, метка фонит так, что не заметить невозможно.
— Почему тогда вы не убрали? — недоверчиво спросил Франциск.
— Зачем? Дом маскирует любые перемещения внутри. При необходимости я с легкостью смогу замаскировать снаружи, а Николь полезно потренироваться как обнаруживать, так и маскировать. Я собирался с ней позаниматься как раз после приготовления зелья отвязывания. Долго тянуть нельзя: метка недели через две развеется сама.
— Но зачем Шарль это сделал? — удивилась я.
— Кто разберет этих придурков, роющих монастырскую землю? — пожал плечами Франциск. — Может, тренировался, может, ты понравилась, огонек, а может, собирался сдать беглянку настоятельнице за деньги. На метке не написано, а сам этот Шарль мутный тип. Не нравится он мне. Нутром чую грядущие неприятности от него.