— Какая-то она унылая, — заметила Люсиль. — Но вряд ли остальные лучше. Значит, берем эту.
— Что ж, — ее мама огляделась, — в принципе, не так уж и плохо.
— Да что там неплохо? Чудесно, — не согласился Франциск.
Поскольку посвящена в его историю была только Люсиль, приходилось молчать. Вряд ли бы иноре Веньевр понравилось, если бы она узнала, что на самом деле в комнате будут проживать трое, причем третий — мужчина. И не имело значения, что этот мужчина — давно покойный король.
— Тогда за вещами? — все так же неуверенно предложила инора Веньевр.
— У меня все с собой.
В доказательство я повернула перстень, выданный дедушкой, и вытащила из пространственного кармана шторы, заботливо сложенные Мари перед моим отбытием. Там были не только они, но и этого хватило, чтобы произвести эффект. Люсиль восторженно охнула. Ее мама тоже поразилась, но совсем не редкостью артефакта.
— Это же фамильный перстень де Кибо. Николь, неужели тебя принял дух рода?
— Дух рода? — удивилась я. — Вы о чем?
— Если я не ошибаюсь, де Кибо — одно из немногих семейств, в которых сохранился дух рода. Это нечто вроде могущественного живого артефакта, обладающего кучей разнообразных функций. Неужели ты не видела?
Любопытство, горевшее в ее глазах, так живо напомнило Люсиль, что я не сдержала улыбки.
— У нас ни разу не заходила речь о духе рода. Возможно, вы действительно ошибаетесь.
— Возможно, — разочарованно согласилась она.
— Или Робер не хотел тебя представлять при мне, — заметил Франциск. — Но если перстень тебя слушает, значит, дух рода тебя принял. Или — что нет никакого духа рода. В конце концов, они так же смертны, как и сам род. А от де Кибо почти никого не осталось. Может, как раз потому, что больше некому их защищать?
Шторы инора Веньевр повесила щелчком пальцев, потом таким же щелчком украсила стены мелкими рисунками букетиков ландышей. Была ли это иллюзия или более вещественная магия, я не поняла, но понадеялась, что мама Люсиль знает, что делает, и комендант не будет вменять нам порчу стен, тем более что комната сразу оживилась и перестала казаться тюремной камерой. Не то чтобы я туда попадала, но в моем представлении они выглядят именно так: мрачные, серые и маленькие.
— Отпразднуем поступление? — предложила Люсиль. — Или сначала нужно сходить за вещами и заселиться окончательно? Чур, моя кровать правая!
Она села на выбранную кровать и попрыгала. Та недовольно заскрипела, но выдержала, что, несомненно, говорило в ее пользу: напора Люсиль выдерживала не всякая мебель.
— За вещами, — решила ее мама. — Николь?
— Я подожду вас здесь. Не хочу еще раз видеть инора Бовьена. Если поймаете Жана-Филиппа, берите в помощь. Он обещал.
Люсиль скептически фыркнула. Да, кузен обещал помочь с вещами, но увидеть его — задача не из легких. Жан-Филипп умеет скрываться от обязанностей так, что невольно заподозришь использование дара предвидения. Сам он отрицал, но против фактов не попрешь: случайностью тут не пахнет, вероятность встретить кузена, если он того не хочет, уверенно стремилась к нулю. Но подруга на его помощь и не рассчитывала — у нее в запасе были нужные артефакты, уменьшающие вес.
Как только они ушли, Франциск сразу спросил:
— Бовьен — это не твой отец, огонек?
— Он. Мне. Никто, — с нажимом ответила я. — Случайная встреча в академии не значит ровным счетом ничего. Я не была нужна ему раньше, а сейчас он не нужен мне. Хотя он, похоже, считает иначе.
— Думаю, ты ему и сейчас не слишком нужна.
— Мне так не показалось, Ваше Величество.
— Тю, огонек, я был лучшего мнения о твоих мозгах. Поверь, ему на тебя наплевать. На тебя, но не на Совет Магов, которому не нужно увеличение де Кибо. Совет бывает весьма убедителен.
— Возможно, — Я нервно передернула плечами. Бовьен — это последнее, о чем хотелось говорить. — Ваше Величество, а почему вы предложили соглашаться именно на эту комнату?
— Лучше один раз показать, чем сто раз рассказать, — важно ответил он. — Огонек, подойди к этой стене и не дергайся, когда я в тебя войду.
— Зачем?
Слушаться я не торопилась: слишком неприятные впечатления были от касания, а ведь они многократно усилятся, если Франциск со мной сольется.
— Иначе эту дверь не открыть. — Призрак подплыл к наружной стене и ласково провел по ней рукой, отчего там проявился контур ладони. — Я могу, ты — нет. Но как призрак я тоже не могу, мне нужна физическая поддержка.
Я нахмурилась. Не потому, что не видела двери: если Франциск говорит, что она там есть, значит, есть. Мне не нравилось само предложение. Неужели призрак действительно договорился с Шарлем и тот был неслучайно у монастыря, а сейчас окажется неслучайно у стены общежития?