— Огонек, я бы не советовал вести себя столь беспечно, — проворчал Франциск. — Первое правило мага — не тыкать пальцами куда попало. Останешься без пальцев, а ты не призрак, восстанавливать будешь долго и болезненно, если вообще восстановишь. Не всякие магические повреждения можно закрыть. — Я испуганно отдернула руку, а Франциск спокойно продолжил: — И правильно. Касаться здесь чего-нибудь могу только я. Местная магия не трогает лишь истинных Лиденингов что в живом, что в мертвом виде.
Он величаво вплыл в стену и там застыл, словно памятник самому себе, — почему-то в этом коридоре свет не проходил сквозь призрака и Франциск казался куда более плотным, чем где-нибудь еще. Он походил на суровое каменное изваяние, которым вполне могли украсить такой странный коридор. Немного смущала разве что повернутость статуи спиной к зрителям, да и то при желании это можно списать на непонятность места. Наверное, Франциск подумал о том же, поскольку попытался развернуться, но сделал это как-то странно — только верхней частью туловища, если такое определение применимо к призракам.
— Огонек, у нас проблема! — паники в голосе Франциска хватило бы на десяток монархов, поскольку монаршая паника заразна, и чем сильнее — тем заразнее, а значит, ее нужно очень и очень дозировать. Покойный монарх не дозировал, и я заволновалась. Очень. — Я застрял!
— Как застряли? Ваше Величество, это невозможно!
От испуга я сделала пару шагов, бросаясь то в одну, то в другую сторону, но быстро сообразила: бежать-то некуда, а буду дергаться — застряну где-нибудь рядом с Франциском. Если уж покойные Лиденинги застревают, то живая я точно встроюсь в местные стены. Из меня хорошего памятника не получится, да и стоять в месте, где никто не увидит, как-то непрезентабельно.
— Я тоже думал, что невозможно.
Франциск рванулся, но его нижняя часть словно воссоединилась с мглой стен, и как он ни вытягивался, истончаясь и удлиняясь, от пояса и ниже ровным счетом ничего не менялось. Я опять чуть не заметалась по коридору, но помочь это точно ничем не могло. Бегай, не бегай — на волю не выберешься. Я собрала все нашедшееся в глубине души спокойствие, медленно выдохнула и спросила:
— Ваше Величество, что будем делать?
— Хорошее слово «будем», — проворчал он, опять удлиняясь до невозможности. Уверена, будь живым, сейчас пыхтел бы как самый обычный некоронованный смертный. Впрочем, будь он живым, вряд ли бы так вытянулся. — Проблема в том, что что-то сделать можешь только ты. Да и как сделать? Позвать кого-нибудь на помощь.
— Дедушку? — неуверенно предложила я. — Но его появление в академии вряд ли не заметят.
— Пока Робер появится, я в стене растворюсь. А там уж будет без разницы, заметят его или нет. Мне, во всяком случае. Поэтому зови Шарля.
— Шарля?! Но, Ваше Величество…
— А есть варианты? — сварливо спросил Франциск. — Нет, я понимаю, тебе приятнее было бы привлечь жениха. Но он не в том состоянии, чтобы кого-нибудь спасать, ему бы в себя прийти для начала. Кроме того, непонятно, кого считать твоим женихом. Так что только Шарля. Тем более что больше меня никто не видит, а чтобы вытащить, нужно видеть, иначе никак. У тебя умений не хватит, я не Богиня, мгновенно не вложу. А пока буду вкладывать, втянусь сюда весь, — Франциск показательно всхлипнул. — Представляешь, какая у меня будет вечность? Жизнь в монастыре за счастье покажется. Там я хотя бы мог двигаться и хоть что-то слышал.
— Но если он кому-нибудь расскажет?
— Клятву возьмешь, — уверенно предложил призрак. — С магической печатью.
— А если он не согласится?
— Огонек, пока будем выяснять, согласится или нет, помогать будет некому. Если ты не заметила, стена меня поглощает, так что действуй по обстоятельствам, соглашайся на любые уступки, но приведи Шарля сюда. Заупрямится — не бери клятву. Главное — чтобы пришел и вытащил, а там, если захочет отсюда выбраться, пообещает все что угодно. Без меня не выйдет. И ни с кем отсюда связаться не сможет.
Франциск противно захихикал, жестами приглашая разделить с ним веселье. Тем не менее смех был слишком нарочитый и совсем не радостный, а призрачные руки он как мог оттягивал от стены.
— Я тоже. — Только сейчас я осознала глубину проблемы. Как позвать кого-то на помощь, не имея возможности выйти? — Я тоже не могу ни связаться, ни выйти.