– Мы здесь что-нибудь поедим? – спросила я, не зная, вернусь ли я домой и когда.
– Нам надо с делами закончить. Мой брат скоро приедет. Пошли.
– Ты работаешь с братом?
– Не спрашивай.
Мамочки, снова нужно идти?
– Разве ты не голоден? – спросила я обеспокоенно.
– Нет.
– Точно? Ты плохо выглядишь.
Он укоризненно посмотрел на меня.
– Позже? – спросила я, пытаясь понять его намерения.
– Позже.
– Я так и думала.
И мы пошли.
Мы все шли и шли. Прошли довольно много, даже на другую сторону улицы. Судя по элегантным зданиям, мы находились в старой части района Жолибож. Мы остановились перед огромным владением, окруженным стеной, скрывающей сад и виллу, которую следовало бы помещать на открытках из Варшавы как архитектурный шедевр. Очень удачное, но почти нереализуемое сочетание коробки из-под обуви с дворцом цыганского барона.
Глава 8
– Пришли, – объявил Широкий, остановившись на полпути у каменного забора.
Он, вероятно, не знал, что для попадания на чью-либо территорию нужно позвонить в домофон. Он напоминал неандертальца не только видом. Может быть, он вырос в дикой местности, как Тарзан или Кинг-Конг, которых он мог бы сыграть без грима. Особенно в польском кино, которому постоянно не хватает финансирования.
– Алло, алло… – произнесла я в домофон.
– Прекрати, – прорычал Широкий и оттащил меня от устройства.
– Что вы делаете? – спросил сдавленным голосом мужчина, который внезапно оказался позади нас. – Что она здесь делает?
– А вы кто? – обратилась я к незнакомцу.
– Повар. А вы?
– Это мой брат, – сказал Широкий.
– Зофья Вильконьская, – представилась я незнакомцу.
– Бухольц, – ответил он.
Мы пожали друг другу руки.
– В чем дело? – спросил он Широкого.
– Забей, – махнул тот в ответ. – Говорить не о чем. Ты все принес?
– Ага.
– Все принес? – заинтересовалась я. – Вы хотите что-то приготовить?
Оба повернулись ко мне.
– Я бы с удовольствием что-нибудь съела, – добавила я. – С большим удовольствием и не буду привередничать.
– Вообще-то… – подхватил брат. – Я бы тоже что-нибудь съел.
– Я хуею, – раздраженно бросил Широкий.
Он схватил нас обоих за плечи и прижал к забору.
– Нас вроде работа ждет?! – иронично спросил он, скривив лицо.
– На голодный желудок? – ответил брат.
– Я тоже не хочу идти на работу голодной, – добавила я. – Не знаю, можно ли так.
Широкий покраснел от злости.
– Неподалеку есть прекрасный киоск с кебабами, – продолжал брат. – Я туда и обратно. Вы даже не заметите.
Широкий подбоченясь прошелся несколько метров туда и обратно, глядя то на тротуар, то на небо. Я посмотрела на его брата. Невысокий, грузный мужчина в расцвете сил.
– Ты всегда помогаешь брату? – спросила его я.
– Почему вы спрашиваете?
– Я видела вас на Усыписковой. – Я обманом хотела вынудить его рассказать все, что он знал об этом инциденте.
– Невозможно. – Он подозрительно посмотрел на меня. – Никогда меня там не было.
– С братом на работе.
– Меня там не было. Тогда меня подменял отец.
– Как мило с его стороны.
– Они хотели помириться, но, видимо, что-то произошло, и они снова стали враждовать.
Широкий вернулся. Посмотрел на нас и тяжело вздохнул.
– С кем я работаю? – спросил, по всей видимости, самого себя.
– То есть согласен, – констатировал брат.
– Возьми мне один, – пробурчал Широкий и протянул ему купюру в двадцать злотых.
– Мне тоже, пожалуйста, – добавила я, звеня монетами на дне потертого кошелька.
– Не, мне все-таки два. – Широкий дал брату еще денег. – И один ей.
– Окей, – ответил Бухольц. Взял деньги у Широкого и сделал вид, что не заметил моих.
– Подождите! Минуточку! – возмутилась я. – Я тоже хочу два!
– Блин, да ты столько не съешь! – запротестовал Широкий.
– Как это не съем? Очень даже съем. Не поверишь, сколько я могу съесть. Три тарелки супа! Можете себе представить! Все с гущей! Мне от переедания даже плохо стало! Суп был такой густой, что его можно было есть ножом и вилкой, а я еще и с хлебом вприкуску!
– Иди уже. – Широкий пихнул брата. – Быстрей давай, а то должник смоется.
– Удивлен, да? – Я продолжала негодовать. – Все бездомные говорили, что таких обжор никогда раньше не видели. Представляешь?
Брат Широкого побежал, а мы сели на выступающую часть забора. Нам нужно было отдохнуть. Особенно Широкому, потому что он тяжело вздохнул.
– У тебя есть какая-нибудь мечта? – спросила я.
Он посмотрел на меня. Должно быть, вымотался, потому что был не в силах даже отреагировать.