– Кухня налево, – проинструктировала я.
Широкий с братом поставили холодильник на место барного табурета. Он сиял на фоне обветшалой кухонной мебели, как золотой зуб гостя из-за восточной границы.
– Увидимся завтра в офисе, – сказал Широкий. – И без фокусов. Я знаю, где ты живешь.
Говоря это, он придвинулся слишком близко. Наверное, таким образом я должна была что-то лучше понять, но я поняла лишь то, что в кебабе было много чеснока и лука.
Брат Широкого включил холодильник в розетку, после чего они оба ушли.
Мне было жалко оставлять его у соседки. Я бы сама с удовольствием пригласила гостей полюбоваться на него. Я проверила, смогу ли его поднять, поскольку он не выглядел тяжелым, но оказалось, что я устала больше, чем думала, и холодильник даже не шелохнулся. Я взглянула на него в последний раз, нежно погладила лакированную поверхность и положила руку на никелированную ручку.
– Что это за холодильник? – спросила соседка. – Откуда он у вас?
– Считаете, я не могу владеть предметами роскоши?! – возмутилась я. – Холодильник – с работы. Взыскан с должника вместе с остальной суммой долга. Он не хотел платить, поэтому мы взяли натурой. Как судебные приставы. Ну вы сами знаете.
Я открыла холодильник, и чудесный голубой свет озарил мое лицо и всю кухню.
Я широко улыбнулась. Все было не так уж плохо. Да, соседка получила холодильник, но в нем не было абсолютно ничего съестного. Молоко с нулевым процентом жирности, диетический йогурт, микс салатов, брокколи, какой-то салат из свежих овощей, два грейпфрута, творог, но тоже низкой жирности, чечевичный паштет; даже пиво было безалкогольным. Мне сразу полегчало.
Я высвободилась из объятий Розалии и направилась к двери. Но тут же притормозила. Не исключено, что полицейские все еще были там. У моей двери.
– Я могла бы у вас подзадержаться, – сказала я, глядя на соседку. – Должно быть, вам приятно время от времени принимать гостей.
– Да, конечно, – немного удивленно ответила она. – Проходите в гостиную.
Я села на не очень удобный диван. Девочка включила мультфильм.
– Раз уж я остаюсь, – добавила я, – я бы попросила бутерброд. Если это не проблема, то с каким-нибудь мясом. Лучше всего с ветчиной. Пожалуйста, отрежьте кусочек потолще и не срезайте жир. И еще чаю. Я кладу три чайные ложки сахара. Только попрошу белого сахара, настоящего. Спасибо!
Я накрыла ноги одеялом, и мне стало так тепло… и даже приятно… тепло и приятно…
Я лежала рядом с Хенриком. Я натянула покрывало, чтобы наши ноги не замерзли. Человек замерзает с ног, и если как следует промерзнет, то согреться потом невозможно. Я прижалась к нему, тощему как щепка, на минуту забыв о его строптивости и подлых поступках. Он замолчал, и все было как в старые добрые времена. Мы обнялись. Хенрик поцеловал меня и обнял так крепко, что совершенно меня обезоружил. Мог делать со мной все, что хотел, и именно это и сделал. Я была самой счастливой. В один миг я забыла о карьере, деньгах, о крысиных гонках. Для меня был важен только он. Я думала о том, чтобы бросить работу и заняться домом. Мы проводили вместе вечера перед телевизором, под теплым одеялом. Он приносил остатки еды из столовой. Я в совершенстве освоила приготовление блюд из объедков. Мы были вместе. Зрело и осознанно. Не по необходимости, случайности или привычке. Мы были вместе, потому что пришли к выводу, что только это имеет смысл. Единственной и самой важной целью было закончить жизнь в обществе близкого человека.
– Эй, проснитесь, пожалуйста, – услышала я голос соседки. – Я разложу для вас диван.
Я открыла глаза. Розалия продолжала хихикать, смотря телевизор, а ее мать стояла надо мной с постельным бельем и подушкой.
– Почему вы так кричите? – спросила я. – Я что, глухая?
– Вы можете у нас переночевать, – предложила она.
– На диване?
– Мы поместимся. У нас много места. Всем будет комфортно.
– Нет, спасибо!
Тоже мне гостеприимство. Я медленно встала. Диван был ужасно неудобным. В нем не было пролежанной ямки, в которой можно было бы удобно разместиться.
Я хорошо разбиралась в гангстерах типа Широкого и не могла не знать, что сегодня они с тобой дружат, а завтра стреляют в тебя из проезжающей машины. Раз Широкий уже побывал здесь, лучше было отсюда смыться. Соседка и ее дохлый светловолосый заморыш не смогли бы меня защитить. К тому же зачем ей видеть кровавые сцены? Достаточно насилия в телевизоре, который ребенок постоянно смотрел.
И наконец-то выяснилось, кем соседка была на самом деле. Обманщицей. Во всех квартирах нашего дома было только по две комнаты. Так что если бы я спала на диване, то ей пришлось бы спать с ребенком. А что в этом удобного? Ничего. Я не могла на такое согласиться.