Стало ужасно интересно, что там мог рассказывать кузен, поскольку уж с ним мы точно почти не пересекались в этом семестре. Он продолжал держаться семейства Альвендуа, с которыми я старалась общаться как можно меньше, что и отразилось на нежелании видеться. Так что рассказы его по большей части наверняка были фантазией.
— Я была ужасно занята, тётя, — покаянно сказала я, усаживаясь напротив так, чтобы видеть обеих гостий. — Жан-Филипп должен был вам об этом сказать.
— И чем же ты таким была занята, дорогая Николь, — неодобрительно бросила леди Альвендуа, — что у тебя не нашлось времени для родной тёти? О себе я уже и не говорю. Зная, как мы все тебя любим, могла бы выбраться и к нам.
— Боюсь, леди Альвендуа, это было бы не совсем прилично. С вашим сыном меня больше ничего не связывает, и он не очень жалует моего нынешнего жениха.
По тому, как посмотрела на Шарля леди Альвендуа, было очень заметно, что она тоже не слишком его жалует, но бросаться гадостями она не стала, предпочтя сделать вид, что рядом со мной никого нет. Это было сложно, потому что её взгляд постоянно сбивался на сидящего рядом со мной инора, и тогда лицо леди искажалось совсем не в доброжелательной гримасе. Слишком сильные отрицательные эмоции вызывал у неё Шарль, подаривший отпрыску намертво прилипшую кличку «Цветочек».
— Огонёк, к чему эти расшаркивания? Выясняешь у Альвендуа, что она видела, и выставляешь её побыстрее, — заявил призрак. — У неё плохая аура, и она меня тяготит.
Он завис в воздухе неподалёку от гостий и с неодобрением на них смотрел. Леди Альвендуа оказалась слишком толстокожей и не чувствовала призрачного неодобрения, поэтому продолжала нести то, что считала нужным, а не то, что требовалось нам:
— Разумеется, кого попало мы не принимаем. Но для тебя, дорогая Николь, двери нашего дома открыты. В горе или в радости — ты всегда желанная гостья.
Выпалив это на одном дыхании, она тут же достала кружевной платочек и начала обмахиваться, тяжело отдуваясь. Думаю, от работы посложней она бы запросто упала в обморок. Или сделала бы вид, чтобы уж наверняка больше не привлекали.
— Боюсь, я сейчас не слишком желанная гостья ни в каком доме, — с тяжёлым вздохом сказала я, решив перейти сразу же к тому вопросу, ради которого я и поторопилась сюда прийти. — Представляете, буквально перед вашим приходом здесь был мэтр Фаро и обвинял меня и дедушку в нападении на Совет. Сказал, что мы что-то там взорвали. А ведь мы были здесь и никого не трогали.
Я решила взять пример с леди Альвендуа, вытащила платочек и приложила к глазам, показывая глубину своего страдания. Шарль еле слышно насмешливо хмыкнул, призрак одобрительно сказал: «Ну наконец-то перешла к делу», но остальные восприняли мои слова всерьёз. Тётя испуганно ахнула, леди Альвендуа скривила одну из своего обширного набора пренебрежительную гримасу и процедила:
— Невероятнейшая чушь! Ничего там не было взорвано. Я там как раз была. И никакого нападения не было. Инор Латур сказал, что это всего лишь проявление призрака, в чём он абсолютно уверен, поскольку наблюдал лично. Ни тебя, дорогая, ни лорда де Кибо с призраком не перепутать.
— Это ещё кто? — заинтересовался Франциск.
— Инор Латур? Кто это? — вторил ему Шарль.
Леди Альвендуа предсказуемо проигнорировала обоих, пришлось повторить этот вопрос уже мне. До меня она снизошла с ответом:
— Понятия не имею, откуда он взялся, но Фаро его пропихнул в Совет после того, как лорд Делиль скончался при подозрительных обстоятельствах. — Она поджала губы. — Хоронили бедного Даниэля в закрытом гробу, а смерть так и не расследовали должным образом, словно он никому больше не нужен. Возможно, это и так. Родственников у него не осталось, а вдова в трауре и года не проходила, выскочила замуж чуть ли не на следующий день после похорон. Но что с неё взять? Лорийка. — Леди Алвендуа вложила в это короткое слово всё презрение, которое успела накопить. Было его чуть меньше, чем обычно, потому что часть она уже успела потратить на Шарля. — Нас, древнейших родов, можно сказать, истинного дворянства и оплота магии, осталось совсем мало, но это не значит, что в Совет можно ставить кого попало. Ставить нужно достойных магов.
Она величаво качнула головой, смерив при этом выразительным взглядом Шарля, которого относила к тем самым «кто попало».
— Если инор Латур такой никчёмный маг, то и его свидетельство не может считаться достоверным, — заметила тётя, которую взволновал мой рассказ, и она до сих пор выглядела встревоженной.