Последнее прозвучало столь угрожающе, что тётя побледнела, но всё же нашла в себе силы возразить:
— Мадлен, если ты поставишь меня перед выбором: ты или Николь, то выбор будет не в твою пользу. Это жестоко с твоей стороны — бросаться такими словами.
До леди Альвендуа наконец дошло, что она несколько увлеклась с угрозами и может потерять столь удобную подругу, поэтому она неприязненно поглядела на нас с Шарлем и выдавила:
— Что ты, дорогая, мне бы и в голову не пришло тебя оскорблять. Пожалуй, если твоя племянница извинится, то я соглашусь забыть это досадное недоразумение.
— Николь? — Повернувшаяся ко мне тётя чуть не плакала, пришлось пойти ей навстречу. Ей, а не этим гадким Альвендуа.
— Я сожалею, что вспылила, леди Альвендуа, — сказала я, но после того, как та высокомерно кивнула, показывая, что принимает мои извинения, я не удержалась и добавила: — Но вам тоже неплохо было бы посдержанней отзываться о тех, кто вам не нравится.
— Что ты, дорогая, я совершенно объективна, — ответила она. — Просто ты ещё недостаточно разумна, чтобы это понять.
— Мадлен, — теперь тётя умоляюще обращалась уже к своей подруге.
— Хорошо, Элоиза, больше ни полслова на эту тему, — неожиданно мягко ответила леди Альвендуа, — нам же ещё предстоит обратный путь в компании Николь. Не дай Богиня, опять разругаемся.
— Я с вами никуда не поеду, — отрезала я.
— Николь, не начинай, — недовольно сказала леди Альвендуа. — Я пошла навстречу твоей тёте не для того, чтобы ты опять её обижала. Мне слишком дорога Элоиза, чтобы видеть слёзы на её глазах. Слёзы, причина которых ты.
— Н-да, — протянул Франциск прямо у моего уха. — Если бы единственный доход этой леди давали театральные подмостки, она бы умерла с голоду. Огонёк, не вздумай с ней никуда ехать. Она действует в связке с Фаро, и ничего хорошего от неё ждать не приходится.
Это я понимала и без него, но никак не могла подобрать слова для приличного отказа, такого, чтобы они не оскорбили тётю и не заставили леди Альвендуа вновь и вновь заводить свою шарманку о моей чёрной неблагодарности. На помощь пришёл Шарль.
— Николь навестит родственников сразу, как вернётся из поездки.
— Какой ещё поездки? — процедила леди Альвендуа.
— Как какой? Я же говорил — к моим родителям. Они хотят познакомиться с моей невестой.
У леди Альвендуа задёргался правый глаз и все три подбородка, но это не помешало ей направить указующий перст в меня.
— То есть ты меняешь свою тётю на каких-то там Буле?
— Мадлен, — ахнула тётя, увидев, как на моих руках само собой появилось опасное свечение, — будет лучше, если мы прекратим этот разговор и уйдём. Николь, мы с дядей всегда рады тебя видеть.
После этих слов она, проявив недюжинную силу и упорство, силой уволокла подругу, которая уходить не желала, несмотря на то, что не так давно я её унизила на глазах нескольких людей и одного призрака. Правда, последнего она не видела, но он от этого не становился менее значимым.
— И что это мы сейчас наблюдали? — заявил Франциск. — Ой, неспроста она сюда явилась. Лучше бы ты в неё чем поубойней запустила. Тогда одну проблему просто смели бы с ковра веничком. Заметь, Николь, это даже не тебе пришлось бы делать.
— Слишком большая куча получилась бы, — тихо съязвил Шарль, а потом громче, с явным расчётом на Франсину, сказал: — Предлагаю зайти попрощаться к твоему дедушке, Николь. Всё равно после визита Фаро он не в духе, так что мы можем уехать к моим пораньше.
— Да, нам есть что обсудить, — оживился призрак. — Пока вы плетётесь, я введу Робера в курс дела.
Но вводить никого никуда не понадобилось, потому что дедушка всю сцену наблюдал сам, благодаря следящему артефакту, установленному в гостиной, и, когда мы пришли, он сидел, облокотившись на лабораторный стол, и лишь покачивал головой в такт эмоциональной речи Франциска.
— Теперь ты понимаешь, Робер, что Совет надо громить? — неожиданно закончил призрак. — Пока они чувствуют свою силу и нашу слабость, не отстанут ни от тебя, ни от Николь. От королька тоже не отстанут, но это почти неважно, ведь Николь за него ни в какую не хочет выходить. А ведь это решило бы кучу проблем, не только наших, но и страны.
Он посмотрел на меня с явной надеждой, что я прямо сейчас изменю мнение и соглашусь связать свою жизнь с Филиппом Третьим, но я притворилась, что намёков не понимаю, даже таких грубых.
— Надо, — неожиданно согласился с ним дедушка. — Проблема в том, что это делать надо мне: никто из вас не справится.