— Нет, дорогой, это не мое. Я вообще в жизни стараюсь не заниматься ничем таким, что было бы несвойственно моей натуре, моему мировоззрению. Это не дешевое кокетство. Когда в США, в Белом доме показали нашего «Комиссара», ко мне подошли серьезные люди из Голливуда и предложили сниматься в экранизации романа Стейнбека «Гроздья гнева».
«Так я же английского не знаю!» — искренне удивилась я.
«Ничего, мы русскими буквами английский текст вам напишем». — И съемки предлагают буквально через четыре дня.
Отказалась, не раздумывая. Зачем мне было, как спутанной лошади, о каждую фразу спотыкаться? Зачем играть английскую фермершу на чужом языке? Ради денег? Так они меня никогда не интересовали. И наследство оставлять мне некому после смерти сына.
У режиссеров Приемыхова и Пашкова, которые были со мной в делегации, глаза на лоб полезли от моей безрассудной выходки. Говорят, мол, дура ты набитая, Нонна, от такого фарта в жизни отказалась. И подруги потом мне примерно то же самое талдычили. Я их ни в чем не упрекаю, упаси Господь. Все они хорошо ко мне относятся. Но до сих пор считаю: поступила правильно, что не предала свои убеждения.
По тем же причинам педагогикой не занимаюсь. Нет у меня такой жилки, чтобы других учить, чтобы ждать-выжидать, пока у девчонки талант проклюнется. Или платья ей буду шить, кормить своими борщами, или выгоню на следующий день, если не увижу в ней искры Божьей.
Что же касается юношей, этаких непризнанных талантов, то я на них в молодости насмотрелась. Толпами вились возле юбки. Прямо ногами от них отбивалась.
А на «чесы» я активно ездила раньше, когда сына сама на ноги ставила. И сейчас, случается, выступаю «за синенькие», когда нужда припрет. Про размеры моей пенсии ты же знаешь.
Тут надо сказать, что однажды устроители какого-то сборного концерта рассчитались с актерами, в том числе и с Мордюковой, тушками отечественных цыплят, которые всегда с синеватым оттенком. С тех пор в отечественном артистическом мире, с легкой руки Нонны Викторовны, оплата натурой назвалась «чес за синенькие».
Горькое семейное счастье
Ни для кого не секрет, что Нонна Викторовна четырежды была замужем. Первый муж — Вячеслав Тихонов. Второй брак — гражданский — с актером Борисом Андроникашвили, бывшим мужем Людмилы Гурченко. Третий, тоже гражданский, с Играфом Иошкой, цыганским певцом. Четвертое замужество, документально оформленное, случилось с актером Владимиром Сошальским. Продлилось оно чуть больше полугода, однако бывшие супруги после развода остались друзьями.
Уже одно это обстоятельство неопровержимо подтверждает тот факт, о котором я уже упоминал. Если Мордюковой по жизни случалось выйти с человеком, как говорится, на одну волну, то никакие сложности ее характера на их отношения в дальнейшем уже не влияли.
Еще Нонна Викторовна со времен съемок фильма «Простая история», а это 1960 год, была тайно, сильно, но безответно влюблена в Василия Макаровича Шукшина.
«Вася — моя светлая любовь, мое несказанное. Если быть до конца откровенной, мне не хотелось расставаться с ним никогда».
Однако сейчас меня занимают исключительно ее взаимоотношения с Вячеславом Тихоновым. Они тем более интересны потому, что продолжительное время актриса решительно не соглашалась ничего говорить на семейные, интимные темы, хотя многие «работники пера», включая и автора сих строк, настойчиво ее к тому понуждали. Бесполезно. Я мог писать о Мордюковой все, что угодно, но только не про ее совместную жизнь с Тихоновым.
Между тем мне было довольно странно, общаясь с Нонной Викторовной, то и дело слышать от нее:
«Это случилось еще до того, как я разошлась со Штирлицем».
Или так: «Штирлиц мне не раз говорил, что певица из меня никудышная».
Но стоило даже робко попытаться углубить «тему Штирлица», как актриса резко, иногда почти агрессивно, сворачивала разговор.
«Да ну, не хочу даже вспоминать о нем! — говорила она. — Будешь приставать со Штирлицем — вообще ничего не расскажу! А то и выгоню».
Она категорически, напрочь не понимала того обстоятельства, что ее тринадцать лет жизни с Тихоновым есть самое интересное, прости Господи меня грешного, самое вкусное блюдо из их общей кухни. Остальное — гарнир. Так уж люди устроены, и ничего с этим не поделаешь.