И даже если полностью искоренить такое явление как приобщение школьников к выпивке и курению в возрасте от 8 до 16 лет, то вред, наносимый развитию организмов и психики детей и подростков гиподинамией и обездвиженностью в биологически недопустимых позах — по-прежнему будет главной характеристикой исторически сложившейся организации учебного процесса в школах, колледжах и вузах. Фактологию о том, как обстоит дело со здоровьем школьников, см. в работах И.К. Рапопорт[53], В.Ф. Базарного[54] и других публикациях по этой проблематике.
Т.е. организацию учебного процесса и эргономику среды, в которой он протекает в школах и вузах, надо целенаправленно изменить так, чтобы устранить из неё обездвиженность в биологически недопустимых позах во время учебных занятий и гиподинамию на протяжении всего периода обучения в школах, колледжах и вузах.
Второй аспект кризиса обусловлен тем, что система образования складывалась в ту историческую эпоху, когда единожды освоенные знания и навыки сохраняли актуальность на протяжении всего срока последующей активной жизни человека, а в ряде случаев не устаревали веками. Формируясь в таких социокультурных условиях, наука была ориентирована на накопление разного рода фактологических знаний (третий приоритет обобщённых средств управления[55]), а система образования ориентировалась на то, чтобы «загрузить» в психику обучаемого признаваемый актуальным набор сведений и на его основе выработать некие актуальные навыки, характерные для субкультур соответствующих социальных групп. Методики обучения и организация учебного процесса были направлены на решение этой задачи, а от обучаемого требовалось прежде всего два качества: 1) быстро грузить в психику предлагаемые сведения и 2) способность вспоминать ранее загруженное, когда этого требуют преподаватель-экзаменатор или жизненные обстоятельства. Соответственно лучшими учениками в этой системе становились те, кто благодаря первому качеству мог узнать гораздо больше, чем другие, и кто легко вспоминал в как можно более полном объёме и детальности то, чему его учили. Наблюдательность, интерес к чему-то необычному, способность самостоятельно осмыслять воспринятое — в этой системе были мало востребованными качествами (и более того — достаточно часто они системой подавлялись), а в жизни это было уделом малочисленных гениев науки и техники, политики.
Кроме того, примерно до конца XVIII века можно было прочитать несколько десятков добротных по содержанию фолиантов, чтобы стать всесторонне эрудированным человеком, способным если не к самостоятельной профессиональной деятельности в любой сфере жизни общества, то к взаимопониманию с действующими в них профессионалами.
Эта система образования социально-стихийно сформировалась в государствах Европы. Российская империя её заимствовала в готовом к употреблению виде как «передовую» вместе с наукой и её организацией, а СССР её унаследовал в общем-то без ревизии и изменения системообразующих принципов (не считая пересмотра содержания учебных программ).
Третий аспект кризиса затрагивает сферу профессионального образования. Профессиональное образование до середины XIX века строилось на изложенных выше принципах, и его сутью было изучение канонов (стандартов) деятельности в соответствующих сферах жизни общества: медицине, архитектуре и строительстве, кораблестроении, военном деле, в различных отраслях техники и прочих сферах деятельности. Каноны формировались на протяжении десятилетий и столетий, главным образом методом проб и ошибок и их осмысления. Модифицировались каноны тоже медленно под воздействием практики, и потому следование им гарантировало качественный и безопасный (по меркам соответствующей эпохи) результат деятельности. Отступничество от канона было непредсказуемо по своим последствиям и в большинстве случаев вело к катастрофическим последствиям. Один из наиболее ярких примеров такого рода отступничества от канона — шведский линейных корабль «Ваза», построенный в 1627 г., в проекте которого канон был принесён в жертву пожеланиям короля. В результате в первом же плавании корабль опрокинулся и затонул под воздействием не сильного шквала (после того, как в 1960‑е гг. он был поднят, хранится в музее в Стокгольме).