Указом от 26 июля 7188 (1680) года царь пожаловал вятскому духовенству «каменную палатку и полуколокольню и полупапертный всход».
Самыми первыми грамотами первого русского царя из династии Романовых Михаила были грамоты, повелевающие крепить оборону страны. Как характерные приводим выписки из царского указа от 2 апреля 1614 года на Вятку. Указ повелевает срочно «для государевы плавные службы сделати сто стругов», а также повелевается собрать тотчас ратных людей «с огневым и лучным боем, и рогатины б у них с прапоры были; а были б ратные люди молоды и резвы, и из пищалей бы стрелять были горазды, а старых бы и недорослей в них не было».
В 1722 году Петр I с Екатериной ехал через Казань, а Вятка входила тогда в состав Казанской губернии, и дал указание вице-губернатору Кудрявцеву «иметь в ведении дубовые и другие леса от Нижнего, то есть от устья Оки реки, по Волге и по другим рекам, которые в оную впали, иметь крепкое надзирание, дабы никто не рубили и никакие тем лесам порубки отнюдь не чинили… а кто противно сему учинит, и таким чинить жестокое наказание ссылкой на галеры и отъятием всего движимого и недвижимого имения».
Вот такой суровый приказ царя был разослан во все церкви и приходы по всем рекам, впадающим в Волгу. Мы имеем его в связи с указом Тихона, митрополита Казанского, протопопу соборной церкви города Уржума Афанасию Васильеву «и всего Уржумского заказа священникам с причтами о дубовых лесах». Указ разослан в июле, царь же проехал Казань в июне. Даже и по нашим временам это весьма оперативно. Только нынешние наши наказания порубщикам показались бы царю недостаточными. На галеры! И имущества лишать!
Так думается, когда быстроходная «ракета» несется мимо голых берегов Вятки, заваленных черным гниющим лесом, когда слушаешь стариков о тех дубовых, осокоревых, лиственничных рощах, что были еще совсем недавно («В парнях были, дубы меряли, два-три обхвата. А чтоб костер в роще развести, ты что — старики шкуру спустят. А когда птицы выводили птенцов, в рощу тоже нельзя было ходить, чтоб не пугать. О-о, а рыба нерестилась — весла тряпками обматывали, чтоб всплеском не вспугнуть, рыба же рождается»). Разговор глушат пролетающие ревущие моторки, волны выплескивают на отмель вскоре умирающих мальков.
И как прикованные к моторкам сидят на корме этой современной галеры невольники нужды ехать на соседнюю пристань за товарами.
При Екатерине II была создана комиссия для составления нового Уложения, и в нее посылались выборные люди со всей страны. Наказы депутатам давались поверенными о нуждах и недостатках людей той или иной волости, уезда, города, сословия.
Более всего речь шла о государственных податях, ибо вятские крестьяне были в основном крестьянами государственными или монастырскими. Также большой вопрос дорог, транспорта, постоялых дворов, домашнего скота, строений…
Государственные черносошные крестьяне Хлыновского уезда в наказе выборному депутату Н. Я. Буторину, защищая свои интересы, вспоминают обиды, чинимые проезжими чиновниками, военными, просят разобраться с ямской гоньбой, справедливостью назначения в обозы, говорят о неурожаях. Выпишем два раздела.
Речь идет о том, чтобы из обложения налогами были исключены слепые, увечные, юродивые, ибо «по нынешней дороговизне хлеба многие в пропитании себя претерпевают крайнюю нужду, а особливо слепые и крайне престарелые, и совсем действительно увечные, и многие детей к пропитанию не имеют…» То есть если б были дети, то они б кормили. Выборные просят Буторина «объявить, где надлежит» их просьбу исключить из подушного оклада податью означенных людей и не раскладывать подати на мирских, дабы «крестьяне отягощения претерпевать не могли».
Участившиеся кражи коней приводят к следующей просьбе: «Из конных воров многие оказываются в молодых летах и росту не малого и корпусами здоровые и в военной службе весьма быть годные, в чем не без сомнения, что из таковых годных в службу многие едва ль то воровство чинят не вымышленно, из того, чтобы их впредь не могли мирские люди отдать в рекруты, за что и оказуют себя подозрительными, чтобы остаться для такого плутовства в домах своих». То есть специально воруют, чтобы в солдаты не идти. И вот крестьяне просят именно их отдавать в солдаты, «с зачетом впредь тем волостям рекрутских нарядов», а которые негодные в солдаты — сечь кнутом, отправлять на поселение, и «не безуповательно, что то конское и прочее их воровство пресечись может».