Несколько раз на дню Сережа выбегал на дорогу до поворота смотреть, не едут ли квартиранты. Лиловая наезженная дорога уходила в рожь, и рожь, совсем юная, с сизой сединой, как дымом повитая, пахла хлебом и обещала урожай. От шагов мальчика из ржи выпархивали зеленые птицы, далеко не улетали и пели:
— Свой, свой, свой…
А рожь с каждым днем прибывала в росте. Намного ли, мальчик сказать не мог, возможно, совсем не намного, но то, что она по колосу всем полем прянула ввысь, это он чувствовал и думал с необидной завистью:
— Мне бы так.
Однажды Сережа проснулся от общего движения в доме: хлопали двери, в переднюю избу что-то вносили, и оттуда что-то выносили.
Вошел совершенно счастливый дедушка и сказал:
— Приехали честь по чести! Сходил бы ты, Сергей, к квартирантам-то. Показался. Поздоровался.
Мальчику отчего-то стало страшно, и он пробормотал:
— Я еще чаю не пил…
— Так они напоя-яят! — уверял дедушка. — Они чего только не привезли! Я у них чемоданы таскать замаялся. И чего ни сделаю, говорят: «Огромное спасибо! Огромное спасибо!» Исключительно культурные люди.
Видя, что Сережа стоит и робеет, за плечи подтолкнул его к двери и ободрил:
— Иди, не бойся. Где наша не пропадала?
— Погоди, я хоть перед зеркалом постою! — заупрямился Сережа.
Перед зеркалом дедушка оправил на внуке рубаху, поплевав на ладошки, пригладил его вихры и подумал вслух:
— Может, тебе ботинки новые надеть?
— Так они велики, — напомнил Сережа. — На вырост куплены…
— На вырост, — согласился дедушка. — Ты в них в седьмом классе пройдешься. Да и так ты орел орлом! Ступай с богом.
Слыша, как в нем стучит сердце, мальчик прошел полутемные сени и остановился перед дверью в переднюю избу. Она была полуоткрыта. Мальчик постучал в ободверину. Ему не ответили. Тогда он бочком взошел на порожек и поздоровался:
— Здра-аавствуйте!
Людей здесь не было.
А переднюю избу было не узнать. В ней поселились новые вещи, цвета, звуки, запахи, в частности тончайший запах духов, какого он никогда не слыхивал прежде. Повсюду и так и эдак стояли и лежали на боку разноцветные чемоданы. Они тоже пахли, да так, что с непривычки щипало глаза.
В простенке между окнами на железной подставке — пяле — покоилась подушка для плетения кружев со звонким названием — бубен! Рядом на столе лежали березовые коклюшки.
Пяла, бубен, коклюшки были знакомы мальчику, потому что в деревне Кукушке и в иных здешних деревнях крестьянки-надомницы исстари плели кружева с помощью таких же приспособлений.
Мальчик хотел уйти из избы, где не было хозяев, да рядом с коклюшками лежала открытая книга, и от нее исходил табачный запах старых страниц. Сереже мучительно захотелось прочесть хотя бы строчку из этой книги. Ведь дедушка не раз говорил, что именно в старинных книгах можно узнать великую тайну.
Какую?
Скажем, как вернуть больному здоровье, а старику молодость. Или как пройти сквозь стену туда и обратно. А почему сквозь стену, а не через дверь, дедушка не объяснил. «Вот, наверное, почему, — подумал Сережа, — чтобы удивить девчонок в классе».
От этой простой мысли он успокоился и с благоговением заглянул в книгу.
«Прохладительное во время танцев, — прочитал он, шевеля губами, — ораншада № 2417… Фисташковое питье № 2176».
Сережа ничего не понял, полистал страницы и прочитал следующее:
«Вина к столу подаются: шампанское замороженным; бургунское и лафит — подогретыми, а остальные холодными».
«Что за книга такая?» — подумал Сережа и с уважением прочитал заглавие:
«Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве».
Заглавие ему очень понравилось. Во-первых, подарок. Во-вторых, добрый человек писал эту книгу: ведь не все люди зарабатывают помногу, и надо помогать им уменьшать расходы. Сережа с дедушкой живут вдвоем, и трат-то больших нет, а денег в доме всегда не хватает.
Позади себя мальчик услышал слабое, как вздох, шелестение, обернулся и увидел девочку.
Кончиками пальцев держа на отлете подол бело-розового платьица, она присела в легком поклоне.
— Здравствуйте! — сказала девочка. — Меня зовут Муза. А вас?
Сережа пробормотал нечто невнятное.
— Не поняла, — сказала девочка. Он выговорил отчетливо:
— Сергеем назвали.
— Да-аа? — с некоторой укоризной протянула девочка.
— А что? — насторожился он.
— Ничего. Сейчас что ни имя, то Сергей или Андрей.