— Прости меня, — выдохнула ведьма. Она соскользнула с табурета и уселась на аккуратно скрытый под столом ковер. Верона протянула к Шахруру руки, приглашая его сесть напротив. Ей хотелось, чтобы их взгляды наконец встретились. Несколько мгновений джинн смотрел на нее отстраненно и непонимающе, но не отказал, устроился в конце концов напротив. Сильные плечи опустились под неведомым грузом, а тревожный холод с пальцев ведьмы согнал жар чужого тела. Верона поймала себя на низкой мысли, что именно этот жар окутал ее во сне.
— Твое заклинание пока действует. Я чувствую его в себе, — произнес Шах уже в открытую, вздыхая. — Хочешь — спроси меня еще о чем-то. Вдруг тебе поможет эта правда.
Ведьма смущенно потупила взгляд.
— Все-то ты знаешь… Когда ты освободишься, ты сбежишь от меня? Я не думала, что черные вообще могут любить…
— Если ты спрашиваешь о моем собственном желании — нет, бежать я не хочу. Больше нет… А любить, наверное, все могут, — усмехнулся Шахрур беззлобно и привычным жестом склонил голову на бок. — Но не все верят и не всем хватит на это глубины чувств. Всю свою жизнь я и любовь смертных подвергал большому сомнению. Приходилось, даже испытанию… От раза к разу она больше напоминает либо глупость и слабость, либо ложь. А теперь и мне быть глупцом.
— Все верно, — улыбнулась ведьма, выискивая пальцем дорожки вен на руках Шаха. То и дело она натыкалась на браслет общей клятвы — тонкий шрам. — Любовь — это обещание будущей смерти. Она обязательно убьет тебя, Шахрур. Смертные ее ищут и жаждут от того лишь, что подыхать приятнее в агонии оргазма, а не в пошлой, ущербной муке плоти, прощающейся с духом.
— Ты не оставляешь мне надежды, госпожа, — в голосе Шахрура просквозило смирение висельника, которому уже накинули на шею петлю — настолько сильное и внезапное согласное спокойствие пришло на смену метаниям и тоске. — Жестокие слова для белой ведьмы, и какие честные. Но умереть от оргазма я предпочел бы и без всякой любви, Верона. А вот жить… Кто бы объяснил мне, как с такой правдой жить?
Верона посмотрела на джинна. Лихо имеет только один глаз, поэтому пораженный болью ничего не видит вокруг себя. Но ведьма чувствовала, как слепнет при каждом новом вдохе рядом с Шахруром. И в голове вертелось: «Быть беде».
========== Глава 8 ==========
Комментарий к Глава 8
Аудиоверсия: https://clck.ru/ZEygw
Что-то изменилось в обыденности. Словно пронизывающий сквознячок зимы проник в еще живую осень и укусил пораженные артритом ноги. Внутри Вероны было неестественно тепло, но снаружи… Снаружи кололся взгляд Оксаны, нестерпимо жгло ее натужное молчание. К концу рабочего дня ведьма начала всерьез переживать, но допытаться до подруги не успела: последняя исчезла, едва часы показали шесть вечера. Оставалось только идти домой.
Выбралась из офиса Верона через десять минут после окончания смены. Попрощалась с коллегами, охранником, остановилась поболтать на выходе со знакомой. Та обыденно рассказывала что-то об удачных покупках по акции, и в этом разговоре мирными водами плескались обманчивые безопасность и простота, о каких Верона за несколько недель успела совсем позабыть. Но даже перебору плюсов новой кофемашины суждено было оборваться на полуслове. Приятельница всмотрелась ведьме за плечо, услышав какой-то оклик, потом одарила ее оценивающим взглядом. По спине проползло ставшее родным жаркое электричество.
— …Верона? Привет! — явно повторил обращение невесть откуда взявшийся Шахрур. Он выглядел немного растерянным, — совсем как обычный человек, с трудом нашедший дорогу в незнакомом районе и мгновение назад еще не уверенный в правильности пути. Ведьма округлила глаза при виде джинна; спина теперь ловила совсем не приятный энергетический поток, а злой, колкий взгляд. Шах после очередного тяжелого и странного вечера не писал и не звонил весь день, не говорил о своих намерениях. А теперь — сияя особенным лоском, возвышался над ведьмой: по-хулигански взъерошенный, ярко надушенный, горчащий новой кожаной курткой. Выглядел так, будто вот-вот достанет еще и ключи от спортивной иномарки и сложит окончательно безумное впечатление о ведьме у всех ее коллег и знакомых.
— Привет, — рассеянно улыбнулась Верона, неловко формируя круг из себя, коллеги и Шаха для удобства. — Ты чего здесь?
— За тобой решил заехать. Меня раньше отпустили. Как раз хватило на дорогу. — Джинн коротким строгим взглядом и словом поприветствовал ведьмину собеседницу. — Не хотел, чтобы ты ехала домой одна. Уже темнеет.
Коллега ехидно улыбнулась и бросила хлесткое: «Ну, я оставлю вас тут…» А ведьма смутилась еще больше и, как только та исчезла из поля видимости, беззлобно зашипела на Шахрура:
— Ты бы хоть написал! Я бы вышла одна. Теперь слухи будут.
— Какие? Что мы вместе?
— Да! — возмутилась Верона. — И что у такой меня, такой…
— Какой? Красивой молодой женщины, которая к тому же свободна? — Шах лукаво прищурился и наконец разулыбался. — Надеюсь, я произвел впечатление и тебе позавидуют, что и я «такой».
Верона бессильно надула щеки и едва слышно прошептала:
— Пошли отсюда скорее, а то увидит Оксана, и нам конец…
Джинн было открыл рот, чтобы выпустить какую-то колкость — судя по выражению его лица, — но посуровел, не решился. Не успела Верона сделать и шага сама, как ее локоть оказался в объятии горячей руки, а Шах потянул ее прочь с территории бизнес-центра. Спешка не прекратилась до тех пор, пока они не отошли на достаточное расстояние — до автобусной остановки. Там-то растрепанная ведьма и смогла освободиться.
Еще минута, рассчитанная, как казалось, на ожидание транспорта, прошла в тишине. Шахрур уткнулся в смартфон, что-то активно высматривая на чистеньком экране — в приложениях, на карте… И вот, как раз вовремя, у тротуара остановились сразу два автобуса; снова на запястье Вероны сомкнулись горячие пальцы.
— Проведешь со мной вечер? Отсюда минут пятнадцать езды до центра города — на другом автобусе. Там парк небольшой. Набережная. Не хочу опять расходиться по комнатам…
Голос джинна звучал спокойно, но в черных глазах горела мольба. Верона узнала и прежнюю страсть, и вчерашнюю одинокую тоску, которую сама разворошила.
— Хорошо, только в следующий раз ты меня сначала спрашивай, а потом веди, ладно? — ухмыльнулась Верона, но на этом вся ее уверенность в себе и закончилась. Съежился внутри нервный ком: было страшно оказываться среди людей, отвлекаться, гулять… Но ведьме развеяться хотелось не меньше джинна.
Шахрур растерянно пожал плечами:
— Ну вот я и спросил…
Пятнадцать минут езды превратились в сорок — вечерняя пробка загнала Верону и Шахрура в самый угол салона, где джинн закрыл ведьму своим телом от лишних глаз. Чтобы как-то отвлечься, он предложил играть: ведьма должна была угадывать, чего хочет тот или другой пассажир, кроме как поскорее добраться домой. Сокровенные желания.
— Я ведь не могу читать мысли. Но слышу эмоции, — шепотом объяснял Шах. — Когда оказываешься на службе у кого-то, всегда об одном думаешь: поскорее освободиться. И вот приходится в основном изучать своих хозяев: как живут, о чем говорят, куда смотрят…
Первой стала студентка, что долго и задумчиво глядела в окно, опустив выключенный телефон на колени, но крепко сжимая его в ладонях. У нее были цветные волосы и яркая одежда, кричаще сильно выделяющая девушку среди попутчиков.
— Она, наверное, ждет письма от кого-то. Или реакции на свое, — рассуждала Верона. — Бывает так, что напишешь, а ответа нет. И ждешь, волнуешься.
— Но это не то, чего она хочет больше всего, — прищурился джинн. — Если бы к ней подошли с предложением исполнить ее сокровенное желание — что бы она могла загадать?
— Ну, я не знаю… Любви? Она же ждет чего-то, насторожилась вся. Мне, правда, кажется, что любовь ни одна магия создать не может. Настоящую.
Шахрур почесал заросшую щетиной щеку, дернул бровью и в конце концов помотал головой.
— А я думаю, что оказаться в месте, которое соответствует ей. Или среди таких же людей. Смотри, ну она же разрядилась так, что ты из всего салона только на ней первым делом взгляд остановишь. А здесь — она ничего не ждет. Пока мы едем, она даже в экран ни разу не глянула. Люди вокруг ее тоже не волнуют. И ей явно наскучило все то, что она видит. Попросила бы перевернуть всю ее жизнь с ног на голову — отправить в другую страну или сделать кем-то, кому все дороги открыты. Я чувствую в ней смятение человека, который хочет перемен, но не знает, как их создать, кроме как на собственном теле.