— Допустим… — протянул Дамир все также недоверчиво, но взгляд заметно смягчился.
— Если так не доверяешь, зачем просил меня найти твою сестру? — перебил его Ильяс уже совсем не равнодушно. — Искал бы сам, убедился бы тоже во всем сам.
Вот тут Дамир сдал назад.
— Да верю я, верю, — проворчал. — Главное, чтобы потом нигде ничего не всплыло…
— Не всплывет, — тоном, полным обещанием, опять вмешался Ильяс. — Я разберусь.
Вот теперь брат расслабился окончательно.
— Отлично, — кивнул и сосредоточил свое внимание на мне. — Ну, иди, досыпай, чудо алкогольное.
Что, правда?
Так просто?
Ура!
— Я больше никогда, честное слово! — пообещала ему.
— Уж надеюсь, а то сама знаешь. Матери, так и быть, не скажу ничего. Она считает, что ты у меня ночевала, пусть так и остается.
— Ты лучший брат на свете, — выпалила, бросившись ему на шею. — Самый-самый, — уточнила, чмокнув его в щеку до кучи.
— Да-да, я знаю, — проворчал деланно недовольно Дамир на это, но я видела, что ему приятны мои слова. — Иди уже, давай, — потрепал меня по волосам, прежде чем отстранился.
Тут же радостно кивнула, чувствуя, как узел в груди развязывается полностью. Все-таки у меня замечательный брат. А у него не менее замечательный друг. На которого я не забыла бросить напоследок благодарный из благодарнейших взглядов, получив в ответ едва заметную улыбку, отразившуюся в правом уголке его красивых губ.
На такой ноте и поспешила сбежать в выделенную мне в этом пентхаусе на постоянной основе комнату, где прямо в платье упала на кровать и тихонько рассмеялась, глядя в белый глянец потолка.
Хорошо…
Глава 4
Ильяс
Она улыбалась. Ему. Ильясу. Такая открытая, доверчивая и чуточку игривая, как та же кошка. Хотя по всем канонам должна бояться и шарахаться. Но нет, вместо этого еще и вопросы задавала. Те, которые ни одна девушка ее воспитания и не подумала бы даже озвучить. А у него теперь в голове свербело от мысли, что ей с кем-то другим может быть так же хорошо, или лучше. Что она под кем-то другим будет так же стонать. Для кого-то другого раздвигать свои красивые ножки. Позволять трогать себя… Не ему.
Дерьмовые мысли!
Запретные. Пустые. Как и всегда.
Не стоило прикасаться к ней. Не стоило вообще ей помогать накануне. Нужно было просто сдать брату и забыть. Но нет, к себе зачем-то притащил. Идиот. Теперь платил. На подушечках пальцев до сих пор сохранился бархат ее нежной кожи. Словно он к лепесткам розы прикасался. Только в разы мягче и приятнее. Лучше этого только чувствовать свой запах на ней.
Она пахла им. Еще с ночи, когда спьяну решила, что перед сном нужно обязательно помыться, и ни в какую не желала ложиться в кровать без этой процедуры. При этом едва стояла на ногах. Пришлось, сцепив зубы и призвав всю свою выдержку, помогать и в этом. Помогать и ругать. Кого больше — непонятно. То ли ее — за то, что выпила лишнего, то ли себя — что велся на ее пьяные капризы.
И ведь не кому-то позвонила с просьбой о помощи, а ему, Ильясу. Ведь могла той же Ире набрать, жене Дамира. Или у одноклассницы остаться ночевать, как та предлагала. Да хоть бы жениху своему этому написать, который в очередной раз променял невесту на работу.
Но нет. Как поиздеваться решила. Обнимашек запросила перед сном. А он так устал за день, что плюнул на все и реально завалился спать рядом с ней, обняв со спины. Мысль о том, как это неправильно, задушил на корню. Сама виновата. Провокаторша мелкая. Пусть ей с утра стыдно будет.
А стыдно этой нахальной кошке и впрямь было…
Только совсем не за то, за что ожидалось.
И тут уж точно не ее вина.
Теплое и податливое тело под рукой спросонья навеяло определенного рода желание. Он сам не заметил, как принялся соблазнять. Это стало продолжением сна. Хорошо, доставка прачечной сработала как надо. Вовремя. Хотя едва ли девчонку и это спасло бы, не приди она в себя и не пресеки намечающееся безумие. Ведь почти уже сделал своей. Оставалась самая малость. Чтобы навлечь беду на нее, и на себя — кровную вражду. Ее же брат первым бы и забил его до смерти за содеянное. И был бы тысячу раз прав.
Он и сейчас смотрел на него волком. И Ильяс совсем не удивился последующему вопросу:
— А теперь рассказывай, как есть. Как оно было на самом деле все.
Вздохнул.
Да, было глупо рассчитывать, что друг, почти брат, ни о чем не догадается. Хотя хотелось бы. Все лучше, чем признаваться в содеянном преступлении.
— На чем прокололся? — поинтересовался вместо ответа.