– А тебе не приходит в голову, что я сама в состоянии решить, куда мне замешиваться, а куда нет?
– Нет, ты не в состоянии. – Джош поднял палец вверх. – Потому что слабо себе представляешь, на что идешь. Марта, это не игрушки! Ты и так рисковала из-за меня и до сих пор рискуешь. Пойми, такие люди, как я, рано или поздно оказываются за решеткой, и теперь, похоже, пришла моя очередь. Это не смешно и не забавно. Только из-за того, что ты не позвонила два дня назад в полицию, тебя могут признать соучастницей преступления, а это половина моего срока. Нет, никаких вместе. Я заварил эту кашу, мне и расхлебывать.
Марта демонстративно села на диван.
– Или ты остаешься и я никуда не иду, или ты уходишь, а я звоню в полицию и сообщаю, что два дня укрывала одного из преступников, обокравших музей.
Джош рассмеялся, придерживая на боку повязку.
– Одного из… Марта, а других и не было. Если ты рассчитываешь на то, что они будут искать кого-то еще, то ошибаешься. Я всегда работаю в одиночку. И полиция Ванкувера, и эти копы из Англии ищут меня. Только меня, потому что больше некого!
Однако и эта речь не произвела на Марту должного впечатления. Джош опять встал и нервно заходил по комнате, не в состоянии выдержать спокойного взгляда синих глаза.
– Как мне еще объяснить, что это…
– Твое личное дело, – закончила за него Марта и добавила: – Которое теперь стало нашим общим делом. – Она подобрала под себя ноги и улыбнулась, словно речь шла о куске недоеденного омлета, лежащего на ее тарелке.
– Я запрещаю тебе! Я… Не смей! Ты этого не сделаешь.
Марта издевательски подняла глаза к потолку.
– Запреща-аю, не смей. Кто-то, мне помнится, говорил, что с ним последний раз так обращались лет двадцать назад. Раз уж мы поменялись местами, возьми газету для полноты ощущений. А то нечестно получается. – Свернув трубочкой несколько газетных листов, она протянула их Джошу. – Прости, что перебила. Кажется, последнее было «ты этого не сделаешь». Так вот – еще как сделаю. Ну что там дальше по тексту?
Джош не ответил, чувствуя, что попал в безвыходное положение.
– Пора бы уже понять, что каждый из нас чудит по-своему. Тебе охота поднимать тяжести со свежими швами на боку, а мне ввязываться в чужие ограбления. Мы друг друга стоим.
– Шантажистка! – Последний крик смирившегося рассудка.
– Олух!
– Капризная девчонка!
– Взбалмошный мальчишка! – Она поставила тарелки на поднос и пошла на кухню, не оставив ему шанса ответить. – Балбес! – крикнула она, уже сгружая посуду в раковину. Настроение поднялось. Захотелось посмеяться, побаловаться, поспорить с кем-нибудь. Проиграл, красавчик!
– Ну вот и поговорили, – угрюмо отозвался Джош из комнаты. – Каковы ваши условия, мэм?
Марта выглянула из-за двери и подмигнула ему.
– Две недели.
– Что?
– Две недели нужно, чтобы твой шов затянулся. Все это время ты будешь жить у меня.
– Постой, мы так не договаривались. – Джош поднялся и прошел на кухню.
Марта даже не обернулась, когда услышала сзади его сиплое дыхание.
– А мы, по-моему, вообще еще не говорили на эту тему. Мое условие две недели – и ни днем меньше.
– Но это нечестно. Держать человека взаперти против его воли запрещено законом! – Джош понял, что серьезные разговоры закончились и ничего не изменишь.
– Насколько мне известно, вы, сэр, не в ладах с законом, так что нечего им прикрываться. – С этими словами Марта брызнула ему в лицо холодной водой и засмеялась. Как хорошо, что он совершил это дурацкое ограбление, из-за которого за ним теперь гоняется пол-Ванкувера! Никуда ты теперь не денешься, красавчик! Никуда! – Иди и ложись, чего стоишь?! Тебе нельзя пока много двигаться.
– Хорошо, сейчас пойду, только ответь мне на один вопрос не по теме. – Джош никогда не говорил с женщинами о таких вещах в лоб. Но Марта была особенной и не подходила ни под какие поведенческие стереотипы. Если уж все зашло так далеко, зачем прятаться друг от друга? Кажется, он несколько недооценил Марту. Это обычная женщина не может полюбить бандюгу, а ей раз плюнуть. Только нужно знать наверняка. Итак, либо она сейчас даст себя поцеловать, либо выставит его за дверь, что само по себе тоже неплохо. Терять ему нечего. Вперед – на мины! Джош обхватил Марту за талию и привлек к себе, осыпая ее шею поцелуями. – Я все правильно понял?
Она повернулась, и мокрая, холодная рука легла на его лоб.
– Очень даже правильно. И сейчас мы пойдем на диван. Правда, не за тем, о чем ты думаешь. – Марта поцеловала его в губы и ловко вывернулась. – Иначе несчастный шов разойдется в третий раз за день.
– А зачем же мы тогда туда пойдем?
– Лечить твою рану.
Джош покорно развернулся и направился в комнату.
– Ох уж эта рана! Ну ничего из-за нее нельзя. Полжизни пропущу, пока она затянется!
– Не переживай, на другие полжизни нас посадят в тюрьму, но мы попросимся в отдельную камеру. Я тут подумала: а чего, собственно, прятаться? Вместе сядем, вместе выйдем.
И у нее хватает сил шутить на эту тему! Скажите, пожалуйста, как весело! Джош еще раз убедился в том, что Марта плохо представляет, куда собирается влезть. Подтвердилось и другое предположение: он до сих пор здесь. Не спущен с лестницы, не выкинут из окна, не избит тяжелыми предметами вроде сковородки. Значит, Марта способна если пока не полюбить, то по меньшей мере обратить внимание на преступника. Теперь нужно подумать, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Никогда в жизни Джош не мог себе даже представить, что в один прекрасный день окажется нужен такому огромному количеству народа. До сегодняшнего вечера он искренне думал, что совершил рядовое преступление. Что его отложат в разряд нераскрытых, как и все другие, похожие. Что уже через неделю можно будет вернуться к нормальной жизни. Но теперь о ней можно забыть.
Марта все еще возилась на кухне, убирая посуду с сушки. А Джош, глядя на нее через стеклянную дверь, думал о том, как быть дальше. Больше он не один.
5
– Подожди, еще раз для тупых. – Марта села на кровати по-турецки. – Ты когда убегал, то просто зашел на почту и… Дальше я ничего не понимаю. Как тебя не арестовали? Весь в крови, еле на ногах держался. Ну не слепые же они там, в конце концов. И потом, ведь все посылки проверяют.
Джош почти не следил за ходом ее рассуждений. Прошло полторы недели, а они еще только целовались. Это становилось похоже на издевательство: Марта постоянно отговаривалась раной. «Подожди, еще не зажило» – и точка. Джош уже сотни раз мысленно прижимал ее к себе, ласкал эту грудь, плечи, но наяву никогда.
Порой бывает, что физический контакт не складывается, не доставляет людям того удовольствия, которое они ждут. Тогда появляется чувство неудовлетворенности партнером и, как следствие, некоторое отвращение к сексу вообще, если, конечно, не возникает кто-то третий, способный уладить эту проблему хотя бы для одного из пары. Но Джош не замечал за Мартой ничего подобного. Она абсолютно адекватно воспринимала его поцелуи и так же адекватно на них реагировала, если не считать постоянных «подожди». Следовательно, проблема здесь не в физической несостыковке. Это было бы заметно: в таких делах невозможно ошибиться. Либо твои прикосновения доставляют удовольствие, либо нет, третьего не дано.
Может, все-таки у нее есть парень? Бывает же, что люди расстаются на полгода, на год. Хотя, кроме наличия в доме мужских рубашек, ничто не говорило в пользу этой версии.
– Эй, я от тебя добьюсь сегодня чего-нибудь вразумительного? – Марта склонилась над Джошем, лежавшим на кровати, и помахала у него перед глазами рукой. – Ты хоть меня слышишь?
– Извини, я задумался. Ты что-то хотела спросить?
– Да я уже полчаса не могу добиться от тебя, каким образом после ограбления драгоценности попали в мою квартиру.
Она облокотилась о спинку кровати: черные тугие кудри рассыпались по плечам, растянутый ворот футболки чуть оттопырился, чуть обнажая грудь. Нет, сегодня Джош решительно не мог думать ни о чем другом. Он уже столько раз прикасался к ней, столько раз чувствовал, как его охватывает желание, как страсть сжигает все изнутри. Но Марта была непреклонна. Должна же существовать причина.