Человек приблизился еще и остановился в двух шагах от нее. Она взглянула в его черные, слегка навыкате глаза, которые ничего, кроме болезненного нервного напряжения, не выражали, и перевела дух. Нет, она не успокоилась. Но интуиция подсказывала, что незнакомец не имеет по отношению к ней агрессивных намерений. А это меняло дело. Во всяком случае, пока можно было не бежать.
— Александра Николаевна… — задыхаясь и с непонятной тоской в голосе произнес мужчина, и это было похоже не на обращение, а на констатацию факта.
Саша окинула его взглядом и подумала, что в таком возрасте и с такой комплекцией еще рано задыхаться от небыстрого в общем-то бега. Видимо, у незнакомца были проблемы со здоровьем. На вид ему было лет тридцать, от силы тридцать пять. Среднего роста, худощавый и сутулый, он настороженно смотрел на Сашу исподлобья, и весь его облик заставлял думать о законченном неудачнике, который давно примирился с судьбой и плывет теперь по течению, даже не пытаясь шевелиться.
— Да, это я, — пробормотала она, не сумев перебороть себя и хотя бы изобразить доброжелательность, которой она обычно одаривала незнакомых людей при вынужденных встречах. Возможно, причиной этому было слишком раннее пробуждение: сегодня никто из домашних, кроме нее, не мог обеспечить утреннюю прогулку любимой собаке — мать уехала на месяц к подруге в Воронеж, а у отца, полковника милиции Николая Трофимовича Барсукова, с утра было важное совещание в Главке УВД.
Незнакомец как будто удивился такому отношению к его персоне, и в его глазах Саша прочла мимолетный укор. Правда, он тут же опустил ресницы и заворошил тонкими пальцами свою плохо постриженную шевелюру.
— Александра Николаевна, — еще тише произнес он, но теперь это уже походило на обращение.
— Я вас слушаю, — вздохнула Саша и поискала взглядом Кляксу, чтобы дать незнакомцу время набрать воздуху в легкие и произнести что-нибудь еще, кроме ее имени.
— Александра Николаевна, — повторил он в третий раз и поднял глаза. — Меня зовут Юрий, впрочем, мое имя… не имеет никакого значения. Я искал… Искал возможности встречи с вами… и вот… Хорошо, что у вас есть собака.
Саша терпеливо ждала конца этого сбивчивого монолога, но знала, что терпение ее скоро иссякнет и она не удержится, чтобы не выкинуть какую-нибудь штуку. Например, развернется и уйдет. Странный человек, кажется, это почувствовал, и следующие его слова прозвучали громче и торопливее:
— Понимаете, мне обязательно нужно было встретиться с вами без свидетелей. Не бойтесь, я не имею в виду ничего плохого. Поверьте мне, пожалуйста, я не ваш поклонник, то есть, конечно, поклонник, но… — Он смутился и смолк.
— Я верю вам, — усмехнулась Саша. Нелепый, заикающийся Юрий почему-то развеселил ее. — Итак?
— Итак? — отозвался он эхом и снова во взгляде его промелькнул укор. — Я хочу просить вас об одной вещи. Очень серьезной вещи… Я понимаю, что это прозвучит как… недопустимо… и кто я, собственно, такой… Хотелось бы убедить, но…
— А кто вы, собственно, такой? — окончательно развеселилась девушка.
— Я?.. В данный момент… никто… безработный… Это не имеет значения…
— А что имеет значение? — Саша решила помочь ему.
— Имеет значение то, — сказал он, набрав в грудь побольше воздуха и отчего-то прикрыв глаза, — что вам не следует сотрудничать с Полуяновым.
Саша и так-то не особенно двигалась, а тут просто остолбенела. Всякое, конечно, в ее жизни случается, и говорят ей разные неожиданные слова. Но чтобы вот так странно начиналось утро? Нет, такого странного утра у нее еще не было.
— А кто это — Полуянов? — с искренним интересом спросила она.
Юрий скривился в болезненной усмешке. Саша поняла, что он не поверил ей.
— Я немного информирован, — проговорил он с обидой. — Напрасно вы так…
— Возможно, — кивнула она. — Я вполне допускаю, что вы информированы. Да вот только я — нет. Ни с каким Полуяновым я не сотрудничаю. Три года назад я брала у одного Полуянова интервью в колонии для несовершеннолетних. Ему тогда было, если не ошибаюсь, тринадцать. Значит, сейчас шестнадцать. Коля Полуянов. Вы его имеете в виду?