Но дальше произошло нечто невероятное. Тучная Северина Бурковская, оглянувшись и увидев летящую прямо на нее машину, вдруг неожиданно легко подпрыгнула и отлетела в сторону — в заросли какого-то густого кустарника. «Шестерка» взревела, дала задний ход, развернулась, вырулила на проезжую часть и стала удаляться, быстро набрав скорость. Саша до полу утопила педаль газа и помчалась следом, думая только об одном: нужно разглядеть номер и немедленно сообщить его в ГИБДД.
29. И нет нам покоя…
Северина открыла глаза и попыталась приподнять голову. В висках застучало, а перед глазами замелькали маленькие разноцветные точки. Первые секунды она не могла понять, почему так болит все тело, саднит ладони и какая кошка вцепилась когтями в ее лицо. Чуть позже биение в висках утихло, точки перед глазами перестали мерцать, и она сообразила, что просто лежит на спине и смотрит на звезды сквозь причудливое сплетение веток, которые своими острыми шипами впились ей в лоб и щеки.
Потом Северина вспомнила, что произошло. «Вот как это бывает, — подумала она. — Слепой случай в лице пьяного водителя отменяет все твои планы, расписанные на несколько месяцев, а то и лет вперед». Почему это должно было случиться именно с ней? Не оглянись она, поддавшись какому-то неведомому зову, не сработай ее реакция столь стремительно, не окажись ее тело таким на удивление послушным, все было бы кончено. И не было бы больше на свете Сивки-Бурки — так, кажется, называют ее телевизионщики.
Она попыталась пошевелиться, отчего шипы кустарника сильнее впились в кожу лица и ладоней. «Конечно, другого куста ты себе выбрать не озаботилась, — отругала себя Бурковская. — Обязательно надо было падать в шиповник. Вот корова неповоротливая… Корова»… — Северина замерла, пытаясь понять причину беспокойства, вызванного этим словом. Нет, она не страдала комплексом полной женщины. К своей полноте она относилась с должной долей иронией. Но «корова» стучалась в мозг, требуя от него работы.
Бурковская вновь закрыла глаза, и вдруг перед ними ясно предстала картинка: «Жигули» медленно разворачиваются, и сквозь заднее стекло, словно прощаясь, Северине кивает коровья морда с лампочками вместо глаз. От этого воспоминания Бурковская дернулась, приподнялась и заставила себя начать выбираться из кустов. Обрывки мыслей постепенно складывались в нечто определенное. И эта определенность ей ужасно не нравилась…
«Вот оно как, — думала Северина, на четвереньках продираясь сквозь шиповник. — Корова на заднем стекле… Наверное, бывает, что в минуту опасности человек видит то, чего нет на самом деле. Но все же моя любимая наука настаивает на обратном: в экстремальной ситуации человек замечает такие мелочи и подробности, каких в обычных обстоятельствах не заметил бы. Кроме коровы, был еще и номер. Старый, четырехзначный. Таких номеров в городе мало. Я, конечно, не помню, какой номер был у той „шестерки“, но номер этой я видела и запомнила отчетливо…»
Цепкие когти шиповника наконец отпустили Бурковскую. Она медленно поднялась на ноги и с радостью отметила, что голова почти не кружится и глаза видят все вокруг нормально. Она огляделась и удивилась безлюдности места, в котором оказалась. Два двухэтажных каменных строения скрывались за густыми зарослями деревьев и кустов. Возможно, в них тлела какая-то жизнь, но вокруг не было ни звуков, ни шорохов. Машины, правда, по улице изредка проезжали, но никто из водителей и не подумал остановиться, чтобы предложить помощь. Северина усмехнулась, представляя себя со стороны — грязная, ободранная, исцарапанная, с трудом принявшая вертикальное положение. Даже если кто-то и наблюдал за ее мучениями, то, скорее всего, сделал один-единственный вывод. Тот, что редко подвигает людей к состраданию и попыткам помочь…
Вернувшаяся на место происшествия Саша Барсукова застала ее вполне пришедшей в себя. Северина уже выбралась из колючих зарослей и прихрамывая направлялась к месту, где оставила свою «шкоду». Ее дорогой светло-бежевый плащ напоминал наряд, только что выуженный из помойки, а обычно безукоризненная прическа была похожа на «ирокез» панка. Но главное — она была жива, и Александра перевела дух.
— Северина Анатольевна! — позвала она, выходя из своей «ауди». — Подождите! Я могу вам чем-нибудь помочь?
Сивка-Бурка медленно повернула лицо — оно было в грязи и кровавых ссадинах.
— Садитесь в мою машину, Северина Анатольевна! — решительно проговорила телеведущая. — Вам срочно нужно в больницу.