В приемной генерала, как всегда, никого не было. Генерал не любил, чтобы его сотрудники ждали в приемной, и сам приглашал их по телефону. Приветливая секретарша, улыбнувшись, кивнула Колчину, показав на дверь кабинета.
В большом просторном кабинете маленькая фигурка генерала Нефедова выглядела как-то несуразно, словно не соответствовала величию его руководящего кресла. Нефедов знал об этом и потому принимал своих сотрудников, сидя за небольшим столиком в кресле. Оба кресла были с короткими ножками, и посетитель, подогнув под себя ноги, оказывался на одном уровне с Нефедовым.
– Что у вас произошло? – спросил генерал, когда Колчин сел за этот столик, подогнув колени. Ему было легче, чем остальным: он был чуть выше среднего роста. А вот Боря Коробов здесь явно не поместился бы.
– Открылись новые обстоятельства дела по факту гибели бывшего полковника Бахтамова. Я прошу вашего разрешения подержать у себя дело еще неделю.
– Вечно вы, Колчин, мудрите. Убийца известен, дело раскрыто. Передайте официальный запрос на розыски убийцы, если он еще жив, и закрывайте дело, как только получите сообщение о его смерти.
– Здесь все не так просто, товарищ генерал.
Колчин знал, что в их аппарате не терпели слова «господин».
– Какие новые обстоятельства вы нашли? – спросил Нефедов.
– В Минске убит бывший сослуживец Бахтамова полковник Иванченко.
– Ну и что?
– Они убиты почти одновременно. Одним и тем же способом. При этом в обоих случаях убийца как бы известен, но не найден. Кроме того, в Москве и Минске убийца выпустил в обоих полковников всю обойму и оба раза промазал несколько выстрелов.
Нефедов был профессионал. Он понял все без дальнейших расспросов.
– Сведения из Минска точные?
– Там уголовное дело ведет прокуратура. Мой старый друг Игорь Костюковский. Он мне все и рассказал.
У генерала испортилось настроение. Он не любил громких скандалов и запутанных уголовных дел.
– Что думаете делать?
– Установить настоящего убийцу. У меня есть версия, что чеченский след нам подбросили нарочно. Я постараюсь докопаться до истины.
– Как долго?
– Неделю, товарищ генерал.
– Так мало? Можете не успеть. Берите две недели, – великодушно согласился Нефедов. – Я не люблю, когда убивают бывших сотрудников КГБ. Это всегда грязно и подло. Только постарайтесь не примешивать сюда политику. Вы же знаете, сколько наших бывших коллег работают на мафиозные круги. Будьте осторожны.
– Постараюсь, – впервые чуть улыбнулся Колчин.
– Кстати, забыл вам сообщить. Я подписал представление на вас, – добродушно сказал генерал, – теперь скоро получите еще одну звездочку, станете полковником. Мы засчитали вам весь стаж.
– Спасибо. – Наконец можно было улыбнуться по-настоящему.
Но, оказавшись в своем кабинете, Колчин сразу забыл о новой звездочке. Теперь нужно было искать настоящего убийцу.
ГЛАВА 5
Каждый раз, приезжая в Москву, он испытывал то непонятное волнение, которое бывает лишь при свидании с родным городом. Формально Москва уже несколько лет была столицей другого государства, находясь за рубежом. Но разум отказывался принимать происходящее. Для него, вовлеченного в стихию русского языка и российской культуры, были одинаково дороги два города: место, где он родился, и Москва, бывшая столицей его страны на протяжении более чем тридцати лет его жизни.
Теперь в аэропортах стояли пограничники и таможенники, а прибывающие «гости столицы» вынуждены были заполнять таможенные декларации. Перемены были на каждом шагу. При поселении двоих гостей в гостинице «Россия» с них взяли деньги за принудительную регистрацию в городе, объявили, что справки о регистрации они должны всегда носить с собой и предъявлять по первому требованию милиции.
Манучар настаивал, чтобы они жили в «Метрополе» или «Балчуге», уже успевших стать символами «дикого» русского капитализма, но Дронго предложил «Россию», заказав через людей Давида два одноместных номера. Узнав об этом, Манучар поморщился, однако спорить не посмел.
К этому времени Дронго уже имел свою версию, немного отличную от версии Давида. Он не сомневался, что убитый горем отец проверил все возможные варианты, опросил всех людей, находившихся внизу, в вестибюле отеля, всех соседей по этажу. Объяснение в таком случае могло быть только одно: сам Реваз хотел исчезнуть, и искать его нужно было от противного. Этот вариант Давид, конечно, проверять не стал, он просто не пришел ему в голову.
Весь первый день Дронго изучал подходы к «Савою», несколько раз заходя в отель. Наконец на него обратил внимание портье – молодой человек с аккуратно подстриженными усиками.
– Вы кого-нибудь ищете? – спросил он.
– Примерно месяц назад здесь должен был остановиться мой знакомый. Может, вы поможете мне его найти?
– Имя знакомого вы помните?
– К сожалению, нет.
Молодой человек прищурился:
– Это будет очень трудно.
В руках Дронго появилась сотенная долларовая бумажка.
– Но вполне возможно. Когда у нас остановился ваш друг?
– В прошлом месяце, четырнадцатого числа. Мне нужны фамилии всех, кто остановился четырнадцатого.
– Сейчас. – Молодой человек уверенно защелкал клавишами компьютера. – Вот список, – сказал он через минуту.
– Еще один список гостей, прибывших пятнадцатого и шестнадцатого. – Дронго достал еще две бумажки. – Не очень много? – спросил он шепотом.
– Вполне, – обрадовался портье, – в самый раз.
– Вы проверяете паспорта прибывших?
– Обязательно. Но иногда постоянным клиентам делается скидка.
– Кто работал пятнадцатого на вашем месте?
– Сейчас скажу. Коля, мой напарник.
– А шестнадцатого?
– Была моя смена.
– Здесь пропал один молодой грузин. Может, вы помните? – спросил Дронго.
– Конечно, помню, его друзья трижды спрашивали меня о нем. Реваз Гогия – он дважды останавливался у нас до этого. И дядю его, Арчила, я хорошо знаю. Да его вся Москва знает.
Молодой человек вытащил из кармана три сотенные купюры и протянул их обратно.
– Если Арчил узнает, мне конец.
– Ничего не узнает. И потом, я его друг, а не враг. Бери деньги, они твои.
Дронго, кивнув, вышел из отеля.
Уже сидя в своем номере в «России», он внимательно изучил списки. После чего позвал Манучара.
От безделья Манучар смотрел все видеопрограммы, которые транслировались по внутренним каналам гостиницы.
Зайдя к Дронго, он развалился в кресле.
– Зачем ты меня сюда привез? – обиженно спросил Манучар. – Чтобы я в гостинице сидел?
– Ничего, немного отдохнешь, тебе на пользу пойдет. И потом, сядь нормально, не люблю, когда в кресле разваливаются. Ты же спортсмен.
Манучар подобрался, но гневно засопел.
– У меня списки гостей, останавливавшихся в «Савое». Четырнадцатого Реваз прибыл вместе со своими ребятами. Вот отметки об их регистрации. Смотри внимательно. В этот день вечером в гостинице зарегистрирован еще один грузин – его фамилия Урушадзе. Ты знаешь этого человека?
– Кажется, нет, – подумав, ответил Манучар.
– Не торопись, вспомни точнее. Может, кто-то из знакомых Давида или Реваза?
– В первый раз слышу, – увереннее ответил Манучар, – никогда не знал про такого человека.
– Хорошо, пойдем дальше. Пятнадцатого зарегистрирован еще один грузин. Его фамилия Пхаладзе. Он приехал с женой. Знаешь такого?
– Какой Пхаладзе? – удивился Манучар. – Он давно умер, еще два года назад.
– Кто умер? – быстро спросил Дронго.
– Гиви Пхаладзе. Это дядя Реваза. Совсем молодым умер, бедняга. Младший брат жены Давида.
– Ничего подобного, – улыбнулся Дронго, – он зарегистрировался в отеле «Савой» на следующий день после приезда Реваза с ребятами.
– Быть такого не может, – испугался Манучар, – я сам был на его похоронах.
– А его жена?
– Он не был женат. Вай-вай, какой ужас! Кто-то воспользовался его документами, – понял наконец Манучар.
– Не кто-то, а сам Реваз, – покачал головой Дронго. – Эх вы, сыщики! Парень просто хотел встречаться со своей подругой втайне от отца и дяди, а вы решили, что его похитили.
– Тогда где он теперь?