Главное — это заложить фундамент. А затем совершить позитивное действие — выбрать себя.
Доказано, что у людей, испытывающих повышенную социальную тревожность в связи со страхом отказа, снижен уровень гормона окситоцина. Он обусловлен генетически, как и уровень других гормонов, которые определяют нашу реакцию на различные внешние стимулы — от социальной тревожности и денег до счастья и потери.
Но уровень окситоцина можно повысить — на него влияет то, чем мы питаемся, как упражняем разум, какие отношения выстраиваем с окружающими, а выработка этого гормона, в свою очередь, отчасти обусловливает нашу способность принимать и хорошие, и плохие события в жизни с благодарностью.
Суть в том, что не химические соединения управляют нашей жизнью. Наоборот. Но чтобы жить полной жизнью, необходимо здоровое тело, здоровый ум, социальное взаимодействие, развитая «мышца фантазии» и понимание на самом глубоком уровне, что над какими-то вещами мы просто не властны. Например, я никого бы не заставил дать мне миллион долларов в 2002 году, как не смог бы заставить ту девочку из летнего лагеря полюбить меня.
А зацикливаться на том, на что мы не можем повлиять, бесполезно. Так мы сами себя выводим из игры, когда должны сделать другой выбор — оставаться в игре.
Психолог может посоветовать: проанализируйте свое прошлое, найдите в нем источник негативной установки, которая сейчас влияет на вашу жизнь. Может быть, вам в детстве или в юности родители в чем-то отказали, и с тех пор вы болезненно воспринимаете любой отказ.
Это не поможет. От размышлений о негативе позитивные результаты вдруг не появятся — вы только станете мыслить еще более негативно. Нельзя приобрести счастье, расплачиваясь за него несчастьем. То, что всего надо добиваться потом и кровью, выдумали люди, которые хотят, чтобы мы работали на них за гроши.
Нужно накапливать базу позитива на физическом, эмоциональном, ментальном и духовном уровне. И когда все эти четыре «тела» будут действовать в гармонии, открывайтесь миру. Вот как вы закладываете фундамент для дома, в котором захочется жить.
Кто-то говорит, что неудачи закаляют. По-моему, это бред. Может быть, неудача делает вас чуть сильнее и вы не сдаетесь на пути к цели. Но от этого не становится менее больно. Я не люблю терпеть поражение. В жанре популярной психологии есть книги, прямо-таки упивающиеся негативом, с заглавиями в духе «Как превратить неудачи в ступени к успеху» или «Хватит отговорок». Они всячески превозносят ценность неудач и, по сути, утверждают, что успех — это 90 процентов неудач и 10 процентов упорства.
Так вот, моя книга — не из этих.
Я считаю так.
Нас с раннего детства приучают думать, что мы недостаточно хороши сами по себе. Что нас должен кто-то выбрать, отметить, одобрить, и только это даст нам право… Но на что?
На счастье?
На богатство?
На профессиональное признание?
На существование?
На образование?
На поиск спутника жизни?
Не знаю. И эта неуверенность давит на нас всю жизнь. Когда нас никто не выбирает, нам плохо. А когда нас выбирают, пусть даже дураки, мы радуемся, как та актриса (не помню, кто это был, и искать не буду), которая на церемонии вручения наград восклицала: «Я вам нравлюсь! Я правда вам нравлюсь!»
Может, Голди Хоун? Не помню.
Надо отучаться от этого добровольного заключения. Не изучать и анализировать его. Просто отучаться.
Когда я еду в метро, мне нравится сидеть и всю дорогу читать или думать. А кому не нравится? Какая радость в том, чтобы хвататься за поручни, за которые неизвестно кто держался, толкаться, трястись и чуть не падать при каждой остановке?
Но при чем тут выбор себя?
Знаменитый психолог Стэнли Милгрэм провел очень простой эксперимент. Он отправил десятерых студентов кататься в нью-йоркском метро.
Они подходили ко всем, кто занимал сидячие места — молодым, старым, чернокожим, белокожим, женщинам, мужчинам, беременным и так далее, — и говорили: «Вы не уступите мне место?» Семьдесят процентов пассажиров уступали.
В эксперименте интересны две вещи. Во-первых, что такое огромное число людей соглашалось уступить место — они просто делали то, о чем их попросили.
Во-вторых — насколько студентам неприятно было в нем участвовать. Просить уступить место — это ведь противоречило всему, к чему их приучали с детства. Такой эксперимент — это, конечно, крайность. Но он показывает, как нам трудно что-то сделать для себя, пока кто-нибудь не даст сначала на это позволение.