Миша быстро и чётко отвечает хаму на виртуозном матерном, а у меня в ушах стоит писк. Этот мужик, он…
— Иди, Тома, — друг вручает мне мой же дежурный чемоданчик.
Сглотнув тугую слюну, я прижимаю чемодан к груди и кошусь на пугающего незнакомца. Смотрит на меня глазищами своими зелёно-жёлтыми, как на котлету. Только что слюна не капает.
Я знаю, кто он.
Глава 1
Я бы рада отказаться от этой затеи, но не откажусь. И дело не в пустом кошельке или страхе, что меня прямо на дачном участке похоронит зверюга с вздыбленным пахом. Дело в Мише. Я этой моське протокольной многим обязана, и кинуть его даже в теории не решусь. Друг есть друг.
— Уболтал, чертяка языкастый, — я пытаюсь бодриться, глядя на Иваныча.
Получается плохо, зато зрение в порядке и интеллект тоже. Поджарый крепкий мужик с хищным взглядом — оборотень. Про оборотней не каждому известно, но их существования это не отменяет.
Глубоко вдохнув, я поворачиваюсь и иду к двери. Спиной чувствую — хищник следует за мной. Не доверяет? В вагончике наверняка ещё один оборотень. Раненный.
На импровизированной банной полке лежит зверь. Зверюга! Вот тебе и «пацан», Тома… В волке центнер живого веса, не меньше. Вон доски прогибаются. Густая светлая шерсть безнадёжно испачкана кровью, из признаков жизни — слабое отрывистое дыхание. Негусто.
А в бане жарко — духота стоит страшная. Металлическая печь раскалена едва не докрасна.
— Нафига так натопили? — щёлкаю шпингалетом на окне, открываю створку. — Дышать нечем.
Вижу Иваныча на крыльце — курит нервно.
— Братишке моему холодно было. Натопил, — сердито сообщает оборотень в майке.
Ну хоть вода в ёмкости у печи согрелась — не без пользы дрова жгли. Вода мне понадобится и тряпки. Простыней тут целая стопка. Чистые вроде.
Подхожу ближе к волку. У него глаза мутные и зрачок разошёлся на всю радужку. Плохой симптом. Раненый оборотень так скверно выглядеть не должен — у них регенерация бешеная. Почему организм зверя не пытается бороться, я не знаю, и оптимизма это не добавляет.
— Жгут давно наложили? — смотрю на перетянутую резиновым шлангом заднюю лапу волка.
— Давно, наверное, — оборотень пожимает плечами и выглядит растерянным.
— Ослабь, но не снимай, — командую и открываю чемоданчик.
Пока оборотень в человеческой ипостаси делает, что сказала, я пытаюсь соображать. Может, я и выгляжу уверенно, но организм чудит не по-детски. Мысли в кучу, руки дрожат, а виной всему тёплый, крепкий мужицкий аромат. Источник — оборотень в камуфляжной майке. Тут много чем пахнет — влажным деревом и ржавчиной, волчьей шерстью и кровью, но этот монументально-брутальный запах победил всё. Здравый смысл в первую очередь. Признаться страшно, этот запах меня возбуждает.
— Блин… — шикаю тихо.
— Проблемы? — волк-человек смотрит на меня с недобрым прищуром.
— Нет проблем, — чеканю торопливо. — Звать как?
— Меня — Горыныч.
Вздыхаю и закатываю глаза. Идиот, прости хоспади.
— Волка как зовут?
— А-а, его… Лихой.
Горыныч и Лихой. Какая прелесть!
Настоящие имена не спрашиваю. На кой они мне? Разобраться поскорее с раненым и убраться отсюда. В компании оборотней неуютно.
— Кто его так? — я готовлю инструменты и собираю «анамнез».
— Тот, кому жить осталось недолго, — зло бросает Горыныч.
Ну а что? Коротко и ёмко. По делу.
— Ясно, — киваю, беру ампулу с обезболивающим. — Извлеку пулю, зашью и вколю лекарство.
— Какое?
— От микробов, — объясняю на обывательском уровне.
— Чо, в натуре, врач? — с ядовитой ухмылкой спрашивает Горыныч.
Я бы ему по наглой небритой морде заехала, да не с руки сейчас.
— Угу, хирург, — бросаю колко.
— Серьёзная ты баба, да? — оборотень повышает градус.
— Ветеринар, — хмыкаю.
Горыныч меняется в лице — маска превосходства исчезает, вместо неё появляется удивлённое выражение.
— Ты чо лепишь?! — хрипит на выдохе.
— Не переживай, я специалист широкого профиля, — улыбаюсь как можно натуральнее. — Могу пулю достать, а могу яйца… — чикаю пальцами, как ножницами, прекрасно понимая, что нарываюсь.
Бесит меня этот Горыныч. Не знаю почему, но бесит.
— Тома, как оно? — в баню очень вовремя заходит Миша.
— Нормально всё, — я продолжаю готовить инъекцию. — Скоро начну оперировать. Вышли бы вы отсюда, — кошусь на злого, как чёрт, оборотня. — Оба, — перевожу взгляд на Мишу.
— Не страшно одной с ним? — друг кивает на раненого зверя. — Он сейчас не в адеквате.
— Ветеринарша не из пугливых, — в диалог вклинивается Горыныч.