– Детка… – это звучит так пошло и мерзко, но отчего-то распаляет еще больше, до ноющей боли между ног. Одна рука Макса окончательно задирает юбку до талии, и подхватывая мою ногу, он заставляет закинуть ее ему на бедра, от чего ощущение его желания давит все отчетливей. Мощная эрекция упирается в меня и уносит мысли далеко от невинных. Вторая рука уверенно обхватывает затылок, прижимая к себе еще сильней, хотя, казалось, куда уж ближе. Он прикусывает мою губу, выдыхая, давая двум безумцам легкую передышку. Пробегает языком по губам, смешивая наши горячие дыхания и учащая биение сердец тысячекратно, разгоняя кипящую от вожделения кровь по венам. Обостряя чувства в миллионы раз и натягивая нервы, как струны, которые вот-вот зазвучат грязной и такой крышесносной мелодией оргазма.
Зачем это мне? Забыться и просто унестись на вершину блаженства, получив так нужную мне сейчас сексуальную разрядку. И пусть я для этого бессовестным образом использую своего знакомого, но так даже лучше. А вот зачем Гаю, когда у него целый клуб вожделеющих его дамочек – это вопрос, на который мне совершенно не хочется искать ответ сейчас, когда его руки везде: блуждают, гладят, щупают и сминают. В волосах, путая и оттягивая короткие темные локоны, на попе, сжимая ягодицу и заставляя тереться об его молнию брюк и на груди, расстегивая рубашку и стягивая мешающий доступу бюстгальтер. Это не тот секс, красивый, нежный и трепетный, когда два партнера, едва касаясь, зажигают огоньки по всему телу. Это близость, вышибающая все мысли из головы и заставляющая забыть, что вообще такое – “думать”. Его губы жадно исследуют шею, целуя миллиметр за миллиметром, спускаясь к ключице, и прихватывая зубами нежную кожу. И в тот момент, когда он, избавившись от последних “преград”, одним движением входит в меня, заполняя до предела, спина выгибается, а из груди рвется стон, который я не могу сдержать, закрывая глаза и теряясь в моменте. Наслаждение накрывает от его умелых движений внутри, от сильных толчков и рук, которые знают, где и в каком месте сжать или погладить. Мужские губы обхватывают возбужденный сосок и, прикусив зубами нежную плоть, оттягивают, наслаждаясь моими рваными выдохами и тихими стонами, больше похожими на мольбу. Вдоль позвоночника пробегают разряды тока, покалывая от удовольствия, когда движения мужчины становятся быстрее, он входит яростно и нетерпеливо, а его губы наконец-то возвращаются к моим губам. Это не поцелуй, это дыхание в один ритм, это полное потеря себя и абсолютное единение.
– Давай, сладкая-я-я… – стонет мне в губы Макс.
Я обхватываю ладошкой его за подбородок и открываю глаза, утыкаясь в мужской лоб, на котором выступила испарина от бешеных движений внутри. Хочу видеть его темный, почти черный взгляд, затянутый дымкой вожделения и насладиться моментом, что это от меня его так “ведет”. Бабник, который не признает института семьи и меняет своих кукол чаще, чем перчатки, грубо стонет, просовывая язык мне в рот и мощно ударяясь в меня последний раз, уносит нас одновременно на пик блаженства.
– Ма-а-а-а-кс.... – выдыхаю, ощущая его пульсацию внутри и сладкие спазмы, пробегающие по телу, уносящие с собой последние силы из обмякших от крышесносного оргазма рук и ног. Заставляя мышцы натянуться до боли и тут же рассыпаться на миллиарды звезд от накрывающего нас наслаждения.
– Кати… – замирает Гай, выдыхая мне в шею, утыкаясь носом и крепче сжимая кольцо рук на моей талии, – все еще оставаясь внутри и согревая теплом своего сильного тела. – Детка....
Откидываю голову назад, упираясь затылком в холодный бетон стены, и наблюдаю перед глазами пляску разноцветных кругов от слабости во всем теле. Выравниваю сбившееся дыхание и неосознанно сжимаю и разжимаю ладонь на мощной мужской груди, комкая светлый джемпер Гая. Он тяжело дышит, привалившись на меня и сильней прижимая к стене, не давая мне упасть.
Минута, две, три – не знаю, сколько мы вот так стоим, обнявшись, но когда наваждение слетает, неловкость топит с головой. Это наша вторая близость и, черт возьми, такого у меня не было еще ни с кем. Даже с Ромкой, который… гад!
На негнущихся ногах выбираюсь из сильных мужских объятий и отхожу, избегая смотреть в глаза хозяину кабинета. Обида и боль от предательства бывшего накрывают осознанием, что я снова поддалась на “зов тела”. Уже второй раз оказалась в объятиях бабника Гаевского, ведясь на эмоции и отключая мозг напрочь.