– Значит, возьми книжку и почитай.
– Вы с мамой хотите пообсуждать все, да. Так и скажи, а то - иди почитай, тоже мне повод придумали… – и, бурча, мой ребенок побрел вместе с Юнасом наверх и уже оттуда, он решил изменить свое дальнейшее место пребывания, – мама, а можно, я послушаю, как Юнас читает и посмотрю его уроки?
Я взглянула на Кьелла, просто не хорошо спорить при детях со взрослым, да и одну тактику нужно вести.
– Можно немного, но после все равно почитай, хотя бы Юнасу. – Кьелл правильно понял мой взгляд, хорошая ледышка, – Зачем сегодня ты высказала про опекунство при посторонних, ты ведь не понимаешь, то теперь это истина и ее не отыграть назад. Если ты решишь уйти, он должен будет пойти с тобой.
Мне стало страшно, но виду не подала, только пожала плечами, а потом все-таки добавила:
– Значит, никуда не уйдем или же заберу ребенка с собой, – а что за трагедия, да: двое детей — это не один, но и впадать в уныние и биться в истерике я не вижу причины. Тем более при необходимости Юнас может легко помогать, он очень хороший мальчик.
– Он чужой ребенок…
– Нет, теперь это наш ребенок, – я смотрела ему в глаза, поэтому и увидела, как мелькнули эмоции в его глазах, живой таки.
– У нас есть еда или надо сходить принести, – вот так просто и закончился наш «обширный» разговор.
– Да, сейчас разогрею, – не хочет, как хочет.
– Я сам могу.
– Да я и не сомневаюсь, но мальчишек нужно все равно кормить, так что разогрею на всех.
– Женщина, я тебя хоть когда-нибудь смогу понять?
– А ты, главное, старайся, старание, оно вознаграждается, правда, чаще всего после смерти, но надежда, она такая, – я пошла в кухню и уже там осознала, что я тормоз, а он опять намекает, что я ему нравлюсь этим нехитрым кодом «женщина».
Но говорить что-то было бессмысленно, потому что он вышел, я слышала, как хлопнула входная дверь. Я спокойно готовила есть, попутно разогревая все уже готовое, когда он влетел на кухню с дико горящими разноцветными глазами. Вот как лампочки мигают, жаль, не красные, тогда это был бы четкий сигнал «не подходи, убьет».
– Кто кормил зверей?! – рявкнул этот ненормальный и не слушая ответ, проорал на весь дом, – Юнас!
Мальчишка скатился вниз практически молниеносно, да, с такими ногами, можно через три ступеньки легко прыгать.
– Ты кормил сегодня животных? – взгляд мальчишки на меня, и он явно собирается меня выгораживать, еще чего.
– Нет, их кормила я! – а что, я их правда кормила, они не голодные.
– Женщина, чем тебе помешали звери? – мне даже обидно стало, я так старалась, кормила их, натерпелась страха, а он психует и в чем-то обвиняет.
– Ничем, я их покормила, они хорошо кушали, – начала перечислять, но он перебил.
– А потом ты решила их убить, – я и глаза выпучила, что за бред, а после сорвалась, побежала на улицу проверить, что с «кисой», «птичкой» и «комочками».
Вбежала в загон, под навесом возле кормушки лежали звери, пьяные звери… Вы спросите, почему пьяные, потому что они развалились, периодически шевелили лапами, чтобы встать, вздыхали и пели песни… Нет, слов не было, но это «мяв», «куррр» и «гры», очень мелодично и точно наталкивает на мысли о пьяной песне. Я остолбенела и просто не верила своим глазам, вот «киса» увидела или унюхала меня, попыталась встать, ее лапы разъехались, она, балансируя хвостом, пытается удержать себя на ногах и не удерживается, плюхаясь на попу. Тяжко вздыхает и пытается ползти на попе, перебирая передними лапами, задние при этом практически в шпагате.
– Мамочки… – пискнула я и обернулась, за моей спиной стояли Кьелл, Юнас и Дани, и если первые двое были хмурые, то последний даже попискивал от счастья. Просто он всегда мечтал о четвероногом друге, но у нас не было денег иногда нам на еду, а уж на зверя так тем более.
– Ты дала им горячей воды? – очень тихо спросил Юнас, я отрицательно машу головой, и практически сразу начинаю махать положительно, он тяжело вздохнул, – я забыл сказать про воду, вылетело из головы.
Пока мы тут в гляделки играли и говорили, «киса» доползла до меня и прижалась к ноге, хотя и к телу, короче обычная кошка, прижалась бы только к ноге, эта же прижалась ко мне ко всей.
– Она и эту приручила, – тяжко вздохнул Кьелл и взъерошил свой ирокез, куда только сильнее, и так торчит, мне было так жалко, причем даже не знаю, чего или кого, вон Кьелл явно психует, Юнас огорчен, «киса» несчастная, Дани зверюшку хочет.
Я всхлипнула и почесала «кису» за ушком, она заурчала, а у меня почему-то слезы с ресниц сорвались. Вздрогнула от этих предателей слез, что за ерунда, я не плачу, барон тогда до слез довел, а до этого несколько лет не плакала, я же кремень, только сильнее губу закусывала и перла вперед, даже когда внутри белугой выла.
– Кьелл… – несчастным голосом позвал его Юнас, просто сам ледышка отошел и тихо шипел что-то.
Мужчина обернулся, глаза по-прежнему горят «не влезай убьет», Юнас ему кивком головы на меня показывает, этот взгляд в меня упер, потом бровки вверх поползли, он даже чуть отступил, а я что: стою, «кису» глажу, при этом тихо плачу, беззвучно. Дани, подошел с другой стороны от «кисы» и прижался ко мне, «киса» его хотела оттолкнуть, но я ее дернула, совсем не больно за ухо, она, видимо, поняла: драться за объект обнимания не стоит. Вот так я и стояла, пытаясь взять себя в руки.
– Хелена, Хелли, ну ты чего? – о, нельзя женщину успокаивать и так с ней говорить, сейчас же сорвет плотину и будет водопад слез, – ничего животным не будет, они просто от воды горячей пьянеют и не слушаются совсем, а потом еще им утром будет не очень хорошо и все. Юнас прав, я совсем забыл, что ты тут ничего не знаешь, поэтому и напустился на тебя. А ты и так много делаешь: и готовишь, и убираешь, и Юнаса под опеку взяла, и время всем уделяешь, – он перечислял, я же кивала, еще больше рыдая, уже от осознания, какая я молодец, – я был не прав, извини меня.
Последние слова, они как волшебная вода, я никогда их не слышала ни от одного мужчины, исключение - мой сын, но тут уже я, настаиваю, что мужчина должен уметь признавать свои ошибки, извиняться за них и, главное, исправлять их. Кстати о сыне:
– Мама, глянь какая статуя красивая, – я чуть повернула голову и посмотрела по направлению, по которому указывал сын, на змея, но он действительно застыл как статуя.
– Кошмар…
– Перебрал, – прокомментировал увиденное Юнас.
–Придется домой забрать, иначе отходить будет неделю, – это уже Кьелл.
– Кошмар, – знаю, я не оригинальна.
Дальше начался бедлам и ужас в одном флаконе, мои мужчины пытаются приструнить животных, которые наглым, пьяным образом буянят и не хотят слушаться. «Кису» оторвать от меня у них совсем не получилось, один из «шариков» проникся дикой любовью к Дани и категорически не соглашался от него отойти, начинал рычать и нервничать. Кьелл «змея» подхватил и потащил в дом, в нашу гостиную, «киса» пошла следом, как и «шарик» и только птички были молодцами, они легли спать.
Я была в какой-то прострации. В доме «змея» поставили в уголке гостиной, при этом накрыв его одеялами. Я села на диван и тупо, не моргая смотрела на все это, «киса» пристроилась рядом, положила голову мне на ноги и потребовала ласки, «шарик» улегся в ногах Дани, Юнас сидел рядом и, мне кажется, хихикал с этого. А вот Кьелл был сердит и бушевал, правда, в конце и он устал от всего этого, поэтому сел напротив нас с Даней и внимательно стал рассматривать нашу дислокацию на диване.
– Кто отец Дани? – вот так вопрос, я скинула оцепенение и спокойно проговорила.
– Его уже нет, поэтому без разницы.
– Он жив? – я бросила сердитый взгляд на мужчину, сердясь что он затеял этот разговор при сыне.
– Нет, – надеялась, что на этом разговор и закончился, но кто-то совсем не понимает намеков.
– Откуда он был родом? – только я собиралась его одернуть и объяснить, что на эту тему говорить не хочу и не буду, но мне помешал стук в дверь.
Кьелл сразу пошел открывать, а там на пороге стоял Вепрь и хмурился своими огромными бровями.