Впервые за последние годы, я чувствовала, что я живу, а не выживаю, и что таить, мне очень нравится работать с детьми и рисовать вместе с ними. Я вспомнила такие забытые навыки, вовсю рисовала с детьми, продолжила делать их наброски, и ежедневно отдавала их детворе. После урока они уже с интересом ждали, какие будут рисунки и что за моменты я запечатлела на бумаге, иногда получались настолько забавные, что малыши хохотали, рассматривая друг друга. Не забывала я рисовать и своих детей и как-то, спустившись утром в гостиную, увидела на стенах свои рисунки, Юнас потом признался, что хотел, чтобы они не лежали где-то, а висели на стенах.
Сходили мы с мальчишками в поход посмотреть разноцветную землю, я к этому походу подготовилась основательно, десять мальчишек на свежем воздухе почти четыре часа, еды было взято на ораву, домой принесла пустую корзину, все было съедено. Было очень интересно и мне в первую очередь. Вик, который и рассказывал нам про свойства разного грунта, подготовился как к настоящему уроку, рассказывал очень много и что немаловажно, очень интересно. Мы насобирали цветов и листьев, слушая рассказы Тони, для чего нужно то или иное растение. Как по мне, поход удался на все сто, когда мы вернулись и детвора разошлась, Дани пошел спать, он настолько умаялся, что практически клевал носом, Юнас еще пытался храбриться и предлагал мне помощь, но был отправлен в комнату, откуда через десять минут послышалось тихое посапывание. Я бы тоже отдохнула, но как-то закрутилась, что не успела. Иногда я замечала по следам в доме, что приходил Кьелл, но мы с ним так ни разу и не пересеклись. Мне с каждым днем становилось все обиднее, что это за отношение, может мы ему мешаем и он просто стесняется нам сказать, чтобы мы ушли, поэтому сам не приходит? Глупо и притянуто за уши, но иногда еще не такая глупость лезет в голову.
Сегодня я, как и обычно, готовила обед, ожидая с минуты на минуту, что придут мои труженики науки, когда в дверь постучали, я не на секунду не задумалась, кто это может быть, поэтому открыла, не проверяя, кто стоит за дверью. На пороге были вовсе не Дани с Юнасом, там стоял пожилой воин и женщина (к слову, сама женщина выглядела достаточно молодо).
– Здравствуй, дочь, – ничего так себе обращение, я, раскрыв рот, смотрела на вновь обретенного родственника и понимала: сейчас будет сюр. Как в воду глядела, – мы все ждали, когда ты вернешься домой, но ты продолжаешь обходить отчий дом стороной, неужели мы тебя так обидели?
Я стояла, хлопала ресницами и пыталась сообразить, а болеют ли великаны заболеванием головы и что это за припадочные?
– Мы рады обнять тебя, – когда эта громадина двинулась на меня с целью заграбастать и пообнимать, читай, сломать ребра, я в панике бросилась убегать, мало ли, явно же псих, хоть так и нельзя делать, чтобы не провоцировать, но лучше так, чем добровольно сдаться!
Тяжелый вздох был аккомпанементом моего отступления.
– Я тебя просила без этого? А ты что? Вот скажи, почему ты всегда делаешь, как хочешь, а потом я все исправляю? – фраза, видимо, настолько часто повторяемая, что мужик в ответ на нее запыхтел, как чайник.
– Хелена, извините нас, мой муж немного неправильно начал разговор, – я прекратила убегать и остановившись за диваном, присмотрелась к гостям, – мы родители Сэма, – и что это мне должно сказать, видимо, мое непонимание отразилось на лице, потому что она скорбно поджала губы, но продолжила, – отца Даниэля, – хорошо, что держалась за диван, хоть не упала. Как быть?
Нет, я прекрасно понимала, что когда-то наступит такой день и что надо бы познакомить Дани с его родственниками, но тянула с этим, как могла, и вот они пришли сами, а сейчас же придет Дани. Ребенок как услышал, что я о нем думаю, потому что из-за спины великана прозвучало испуганное:
– Мама? – а потом мой сын юркнул между ног своего дедушки и помчался ко мне, я раскрыла ладони и вышла из-за дивана, чтобы обнять его и успокоить, но он стал передо мной, защищая меня от незваных гостей. И вот этот его поступок, маленького, но мужчины, так растрогал меня и так умилил родственников, что, благодаря ему и растаял лед.
– Смотри, настоящий мужчина, весь в Сэма, – всхлипнула женщина, и мужчина моментально прижал ее к своему боку, пытаясь успокоить.
– Хелли? – голос Юнаса звучал из-за спины, да, он со своими габаритами не может так легко просочиться мимо этого шкафа, перекрывшего вход.
– Со мной все хорошо, – успокоила своих детей и уже гостям, – давайте вы зайдете, и не будете стоять в дверях?
– Спасибо, – всхлипнула женщина, и они прошли в дом, делать нечего, придется проявлять гостеприимство, заварила отвар и пошла знакомиться со свекром и свекровью, причем не своими, писец подкрался!
Родственники сидели на диване, Дани сидел на кресле напротив, Юнас стоял за его спиной с видом «дернетесь, порву» и все молчали. Миленько!
– Я Ульф, это Кама, мы родители Сэма, – поняла, так и будем.
– Я Хелена, это Дани, он сын Сэма, – лицо непроницаемое, жду следующего шага, нет, ну а что они, собеседники бревна, каждое слово надо из них вытягивать.
– Мам? – ага, ребенок ничего не понимает, еще бы, я ведь не знала, что его отца зовут Сэм.
– Дани, это твои бабушка и дедушка по линии отца, – сижу, молчу, внутри все кричит о том, что сейчас будет что-то непоправимое.
– Твоя мама и наш сын любили друг друга, – начала женщина, смотря на Дани, но тут мой вежливый и скромный ребенок ее перебивает репликой:
– Ой, вряд ли, – все замерли, я тихо паникую, понимая, что сейчас буду паниковать громко.
– У норманн дети появляются в любви.
– Я у мамы тоже в любви появился, но не к отцу, – дедушка с бабушкой переглянулись, я бы тоже с кем-нибудь с удовольствием переглянулась, но не с кем, – да, день перестает быть томным! – ребенок сидел с самым серьезным видом.
– Наш сын выбрал твою маму… – начал Ульф, но Дани опять перебил.
– Вы, наверное, самые неинформированные, – слово то какое, знаете, – но моя мама никогда не знала моего отца, они не были знакомы, они не виделись, – надо было в этот момент видеть лица «родственников», небеса развернулись и полнейший шок, – мама меня спасла, она мне мама, но она меня не рожала, – эти слова еще звенели у меня в ушах, а вот перед глазами все потемнело, и я начала сползать по стенке, подхватил меня Юнас и тут же подбежал Дани.
Гости тоже поняли, что все идет не по плану счастливого воссоединения семьи, а у меня душа разрывалась и сердце просто замирало, что сейчас будет.
– Мамочка, ну ты чего, когда я руку распанахал и ты мне ее сама сшивала, только чуть побледнела, от людей барона убегали, так ты даже глазом не моргнула, что боишься, в плен сдались, ты смелая была, а сейчас чего так делаешь? – мой ребенок гладил меня по лицу своими ручками, а у меня катились слезы, я не могу открыть глаза и посмотреть в глаза своему ребенку, вот он сейчас мне скажет что-то в духе, «ты мне не мать» и мое сердце не выдержит.
Сердце и правда закололо так неприятно, и голова закружилась сильнее, видимо, я все-таки потеряла сознание. Вот очень вовремя: когда не просишь, так оно теряется, а когда я об этом мечтала, так нет! В себя я пришла от запаха лекарств и ворчания женского старческого голоса:
– Ты смотри на нее, чего удумала мне тут, болеть, я слишком многое от тебя жду, нечего мне планы рушить, за такое могу и наказать, лысой будешь, – лысой быть мне не хотелось и организм быстро решил прийти в себя, пока не произошло непоправимое, – во как испугалась, что лысой будет, сразу в себя пришла, – в себя пришла, это, конечно, очень натянуто, поскольку голова еще кружилась, но глаза открыла.
Сфокусировалась, рядом, схватив мою руку, на полу сидит Дани и тихонько плачет, в ногах стоит Юнас белее полотна бумаги, а рядом сидит Тиса, действительно, кто еще может припугнуть лысиной, как не бабка-шаманка, призывающая мертвых.
– Чай, не рада мне? – я знаю, она специально так коверкает свою речь, чтобы казаться недалекой и старой, но эта женщина, хоть и в возрасте, но слишком умна, – не кривись, на, выпей, сейчас полегчает. Мало того, что организм истощен, выглядишь, как скелет, так и не отдыхаешь нормально, я тебя к себе не призвала, – надеюсь не на тот свет, – чтобы ты в норму пришла и сил набралась, а она разогналась. Уроки рисования, походы с детьми, хозяйство, я Ледяному его последние патлы повыдергиваю, смотри, что удумал, преемницу мою угробить, – не знаю, что такое эта преемница и что я должна принять, но в комнате испуганно вскрикнула женщина, мне с моего положения не видимая.