– Анита это мне много раз объясняла, и я понимаю это, но не могу забыть, что будь я рядом, мама, возможно, была бы жива, – от этого просто волосы на голове поднимаются. Вот передо мной мальчишка, который с раннего возраста считает себя виновным в том, что не спасли маму, его выгнал отец, как он еще при этом нормальный, а не агрессивный и неуправляемый, для меня просто загадка.
– Для меня ты образец силы и мужества, – честно говорю ему и, притянув к себе, обнимаю, мы полежали обнявшейся толпой минут пять, потом Дани завозился, ему наскучило лежать так спокойно, и я нехотя отпускаю их. У Юнаса щеки мокрые от слез, он, стесняясь их, отворачивается, чтобы быстрее стереть с лица, а потом утаскивает Дани кушать, и в комнату делать уроки, дав мне возможность отдохнуть. Тиса предупредила, что сегодня я отлеживаюсь и сплю.
Думала, не смогу уснуть, но как бы не так, стоило мальчишкам уйти в кухню и минут через пять я уже крепко спала, может что-то подмешала мне? К нам кто-то приходил, но я почти все время спала, поэтому не видела кто именно. Уже вечером меня разбудил Юнас.
– Тиса передала лекарство и велела обязательно перед его приемом поесть, – я дернулась встать, готовить кушать, но не тут-то было, Дани, который стоял рядом, всучил мне тарелку с едой, а Юнас помог чуть приподняться. Я ворчала, что еще в состоянии сама сесть, но мои мужчины были неумолимы. Надо, значит, надо.
На еду ушли все силы, которые я так старательно накапливала, после того как объелась, кстати, еда была не наша, а, оказывается, приходила Ингрид с другими женщинами и принесли нам еды, мальчишки уже поели, а потом решили разбудить меня. С горем пополам сходила в ванную, а после поднялась к себе в комнату. Юнас, как самый старший, отчитался, что они сыты, уроки готовы и они в комнате читают, я мгновенно возгордилась, какие у меня ответственные дети, правда, проходя мимо комнаты Дани увидела, что читают они, видимо прыгая на голове, потому что все перевёрнуто. Но это такие мелочи, поэтому даже не стала делать замечания, просто легла к себе в постель. Попросила их быть молодцами и лечь спать вовремя, выпила лекарство и отключилась.
Снилось мне, что рядом со мной на полу сидит кто-то огромный и этот зверь (а кто еще может быть таким здоровым, только дикий зверь), тяжело вздыхает и бубнит, что у меня совести совсем нет. Хотела возмутиться, мол у меня этой совести хоть отбавляй, даже еще на нескольких таких же мелких, как я, хватит, но не смогла. А потом зверь протянул ко мне лапу и погладил по лицу, было приятно, но очень непотребски, поэтому решила сразу пресечь:
– Ты свои лапы ко мне не тяни, а то Ледяной тебе их повырывает, – мой сон, вот и говорю всякий бред, с чего вдруг Кьелл должен что-то кому-то вырывать - для меня самой загадка.
– А Ледяной, значит, к тебе свои лапы тянуть может? – я вот удивилась, что зверь говорить может, но не возмутилась, звери в этом городе такие же чудные, как и их хозяева. Я еще что-то хотела ответить, но не смогла, сон закончился, сменившись на другой.
***
– Как она? – Трой стоял на площадке в горах, откуда они наблюдали за приближением основных сил армии короля Генриха с небывалым по мощности этой Грани оружием.
– Тиса напоила ее лекарством, и она немного бредит, – Кьелл стал рядом с другом, также внимательно изучая дислокацию противника, – приняла меня за зверя, – нехотя буркнул он.
– Ты себя видел сейчас, ты и похож на дикого зверя. А она что, визжала? – Трой вовсю веселился, хотя еще несколько часов назад, когда они только вернулись с вылазки, потрепанные и практически без сил и узнали, что в поселке Хелене стало плохо. Тогда он еле уговорил задержаться Кьелла и не мчаться туда пешком, а подождать хоть два часа, набраться сил и отправиться переходом.
– Сказала, лапы к ней не тянуть, – Кьелл с улыбкой вспомнил весь их диалог и ее сонный вид.
Трой заржал, как конь, и ушел к парням в пещеру, а Кьелл продолжил наблюдение, он устал за эти недели, как физически, так и морально. Они с парнями думали, что быстро оттеснят армию и те, поджав хвосты, убегут, чтобы еще несколько лет дать им спокойно жить. Вот только в этот раз все пошло не как обычно. У короля Генриха непонятно откуда взялось мощное оружие карист, и вот уже они отступают и пытаются удержать позиции и не подпустить к куполу нападающих. Неужели каристы нашли их и здесь, и скоро эта Грань превратится в поле боя, где нет места никому?
– Иди отдохни, я заступаю на вахту, – Сокол подошел и, бросив на землю тулуп, уселся, чтобы видеть всю долину внизу, Кьелл спорить не стал, ему перед походом в их поселок, пришлось вывести свой отряд на пределе возможностей. И тот факт, что он еще ходит, а не валяется без сил, это просто его упорство, с которым он хотел лично увидеть, что с Хелли все хорошо и дети в порядке.
Он ни на мгновение не удивился, увидев на пороге своего дома Тису, именно от нее он узнал все подробности, от нее и получил по шее, что не приходил домой. Хотя тут он оправдался, хотя бы для нее, он приходит регулярно, когда хватает сил на переход, просто почти сразу уходит. Он слушает отчеты о жизни в поселке, о том, как и чем живут те, к кому все время хочется вернуться. Вот только нет у него возможности все бросить и жить в поселке, когда на пороге враги и вся их размеренная и такими силами вырванная жизнь под угрозой.
В пещере, где они обосновались, многие уже спали, были и те, кто еще пил отвар, готовясь лечь отдыхать.
– Завтра Вепрь допросит Исака, – Трой, который уже лег отдыхать, в полудреме буркнул это Кьеллу и, отвернувшись к стене, уснул.
Кьелл еще посидел минут десять, допил свой отвар и тоже улегся спать. Вставать через несколько часов, а ощущение такое, что, чтобы восстановиться, необходимо проспать минимум сутки беспробудным сном.
Прошло от силы часа три, когда в пещере раздался сигнал к подъему.
– Они наступают! – Гром, сменивший на посту Сокола, влетел в пещеру, несколько секунд - и вот уже все на ногах.
– Докладывай! – командует Трой и начинается работа, из-за которой все они тут сидят.
22
Сегодня мне было уже хорошо, видимо, выспавшись, организм вспомнил, что он молодой, энергичный и не любит болеть. Поэтому по кухне я порхала, хорошее настроение еще добавлялось из-за того, что в кухне стояло много разной еды, подписанной пожеланиями выздоравливать – это мои девчонки из клуба постарались. А, знаете, у меня, наверное, никогда не было подруги, только дочери знакомых родителей и те, с кем надо общаться.
Когда минут через двадцать в дверь аккуратно поскреблись, я даже не сразу поняла, а подойдя к двери, удивилась, на пороге стояла Мари, увидев меня, начала ворчать, почему я встала с кровати. На мой закономерный вопрос, чего она в такую рань пришла, она отмахнулась, но видя, что я реально не понимаю, решила объяснить:
– Слушай, у тебя двое детей, их надо кормить, когда Юнас один тут жил, Ледяной обеспечивал его готовой едой, а сейчас тут еще Дани, а он еще маленький, вот я и пришла приготовить им завтрак и помочь собраться в школу, – слезы на глазах появились мгновенно, Мари увидев мою такую странную реакцию, сначала опешила, а потом бросилась успокаивать и обнимать, – ну ты чего, что я не так сказала? Вот вечно ведь ляпну, и сама не понимаю, что именно сказала, ох, Ингрид ругаться будет, – начала причитать уже она и тоже глаза стали на мокром месте, мне стало смешно.
Вот же припадочные, одна от сентиментальности момента сырость развела, а вторая от паники, что вдруг обидела.
– Спасибо, Мари, это я от счастья, за меня никогда так не беспокоились и не старались помочь, без моей просьбы или уговоров, а молча делая то, что считают нужным, вот я и растрогалась. Повезло мне с вами очень, – теперь уже Мари всплеснула руками и полезла обниматься, приговаривая, что они так рады и что у нее подруг почти нет, все дружат, но с ней близко никто не дружит, кроме, пожалуй, Ингрид.
– Мам, а что происходит? – Дани стоял на ступеньках и смотрел на абсурд женских эмоций, когда от счастья плачут и, главное, предпосылок к этому-то не было.
– Мари пришла помочь мне, но я уже в норме, поэтому мы будем поить ее отваром и кормить завтраком, – Мари утёрла слезы своими пухленькими ручками и попыталась усадить меня, чтобы все сделать. Как бы не так, пусть этот беременный колобок посидит спокойно.