Уния не разрешила религиозных противоречий: столкновения между православными и униатами носили ожесточенный характер (например, витебский мятеж 1623 г., когда был убит проповедник униатства епископ Иосафат Кунцевич). Власти закрывали православные церкви, а отказывавшихся присоединиться к унии священников изгоняли из приходов. И все же в 1620 г. под давлением украинского мещанства и казачества была восстановлена параллельно с униатской православная иерархия с митрополией в Киеве, юридически зависимая от константинопольского патриарха. Киевское духовенство извлекло уроки из противостояния с униатами. В 1621 г. Поместный собор духовенства и мирян разработал целую программу по публикации книг, устройству и улучшению сети православных училищ, усилению братств и т. д. Венцом ее стало открытие киевским митрополитом Петром Могилой в 1632 г. первой православной академии (впоследствии получившей название Киево-Могилянской), ставшей позднее, в конце xvii и xviii вв., «кузницей кадров» высшего духовенства России.
Привилегии шляхты, блеск ее образованности и культуры привлекали православных дворян: началось отречение украинской и белорусской знати от веры отцов и переход в католичество. B 1610 г. один из православных деятелей, Мелетий Смотрицкий, в трактате «Тренос, или Плач по святой восточной церкви» писал об утрате православной Русью ее знатнейших родов: «Где дом Острожских, славный пред всеми другими блеском древней веры? Где роды князей Слуцких, Заславских, Вишневецких, Сангушков, Чарторыйских, Пронских, Ружинских…» Вместе с новой верой перенимались и новый язык и новая культура, что навсегда отчуждало «панов» от «быдла». В xvii в. при составлении документов выходят из употребления старобелорусский язык и кириллица. Полонизация привела к ликвидации украинской и белорусской национальной элиты в начале Нового времени, когда в Европе шло становление национальных государств.
Было создано своего рода правовое государство, но его полноправными гражданами были только шляхтичи, владеющие собственным имением. Республиканская модель государственного устройства обеспечила шляхте широкие возможности для политического развития и экономического господства, но на базе крепостного права. Привилеи сохраняли местное своеобразие, а широкое самоуправление охраняло шляхетские права и от короля, и от мужиков: в Польше и Литве не было ни опричнины, ни крестьянских войн. Однородный юридический статус господствующего класса придал Речи Посполитой определенную прочность, чему способствовали общность веры, языка и этнического самосознания подавляющей части шляхты. Гордая сознанием своих прав шляхта только себя считала «политическим народом», из которого исключала другие сословия. Так установилось понятие шляхетской нации: к ней причислялась литовская, белорусская и украинская шляхта, но исключались польские и прочие крестьяне и мещане.
Эта нация свысока смотрела на московских «государских холопов». Однако «златая вольность» уже в xvii в. постепенно оборачивалась параличом государственной власти. Но это уже была другая история…
Бардах Ю., Леснодорский Б., Петрчак М. История государства и права Польши. М., 1980.
Думин С. В. Другая Русь (Великое княжество Литовское и Русское) // История отечества: Люди, идеи, решения. М., 1991.
Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. М., 1915.
Субтельный О. Украина: история. Киев, 1994.
1418. Самоубийство средневековой демократии
В 1418 г. в Новгороде разразилось очередное восстание: «От грозы тоя страшныя и от возмущениа того великого вострясеся весь град». Некий Степанко схватил на улице боярина Данила Божина с криком: «Пособите ми тако на злодея сего!» Собравшиеся новгородцы стали с увлечением бить боярина: «…казниша его ранами близ смерти… сринуща… с мосту». Еле спасшийся Божин (его вытащил какой-то «рыбник») через несколько дней сам захватил Степанко и стал его пытать. Разборка боярина с одним из «меньших» людей вновь всколыхнула город. Толпа со знаменем, «стягом», двинулась на Козьмодемьянскую улицу, разграбила дом Божина и «иных дворов много». Степанко тут же освободили; но восставшие напали на усадьбы знати «много разграбиша домов бояръских» и Никольский монастырь с криками: «Зде житнице боярскыи». Только вооруженные жители «аристократической» Прусской улицы отбились от нападавших.
По городу загремел набат, «вста страна на страну ратным подобием». С обеих сторон были убитые. Архиепископ с духовенством двинулись крестным ходом на Волховский мост и посреди моста благословляли обе стороны. Срочно прибыл посадник Федор Тимофеевич «с иными посадникы и с тысяцкими»; после совещания делегация от духовенства была послана убедить восставших: «да идут в домы своя». Те потребовали от бояр провести следствие. По-видимому, среди самих восставших к этому времени произошел раскол, и волнения прекратились.