За шесть лет до Мамаева побоища, после княжеского съезда в Переславле-Залесском, Дмитрий Иванович прекратил выплату дани в Орду, а затем в 1375 г. провел совместный поход против Твери, и тверской князь признал себя его вассалом. Москве удалось создать и возглавить союз северо-восточных русских княжеств – это была главная историческая заслуга князя Дмитрия, его бояр и митрополита Алексия. То же самое произошло в западной части бывшей Киевской Руси под эгидой литовских князей. В 1362 г. Ольгерд во главе коалиции сил юго-западных княжеств разбил монголов в битве на Синих Водах (ныне речка Синюха, приток Южного Буга), освободил земли Подолии, Киевского, Черниговского и Новгород-Северского княжеств от ордынской зависимости, раздвинув границы своего государства до берегов Черного моря.
Возвышение Москвы не смогли остановить ни поход хана Тохтамыша и сожжение города в 1382 г., ни возобновление выплаты ордынского «выхода». Дмитрий Донской не только сохранил за собой великое княжение, но накануне смерти в 1389 г. передал его своему сыну Василию Дмитриевичу (1389–1425). Хан Тохтамыш с этим согласился не по доброте душевной: просто у московского князя больше не было в Северо-Восточной Руси соперника достаточно сильного, чтобы решить вопрос иначе.
В 1392 г. Василий Дмитриевич захватил Нижний Новгород, фактически выторговал его у хана, отчаянно нуждавшегося в средствах для войны с другим завоевателем – Тимуром. Не слишком воинственный князь тихой сапой подчинил Муром, Городец, Мещеру, Тарусу, Ржеву. Василий попытался – правда, неудачно – контролировать и Великий Новгород: в 1397 г. его войска захватили старинную новгородскую волость – Двинскую землю. С 1399 г. Псков стал принимать князей «от руки» великого князя, а рязанский князь по договору 1402 г. отказался без согласия Москвы вступать в какие-либо отношения с Литвой. Где-то в начале xv в. появился великокняжеский и царский венец – знаменитая шапка Мономаха, символизировавшая преемственность власти московских князей от византийских императоров. Искусствоведы до сих пор спорят о ее происхождении: по одной версии, она была изготовлена в Орде восточными мастерами, по другой – в московских мастерских по византийским образцам.
Деревня и город Руси
Мирные и насильственные присоединения московских князей подробно описаны в учебниках, как и конфликты Москвы с Ордой или Литвой. При этом в тени остается тихая повседневная практика создания нового «образа жизни» на просторах Северо-Восточной Руси и порядка, который шел на смену домонгольским обычаям взаимоотношений власти и подданных.
Именно в это время на Руси постепенно меняется культурный ландшафт. Вместо больших прибрежных поселений появились разбросанные на значительном расстоянии деревеньки. Обиход в деревне xiv в. стал беднее по сравнению с домонгольским временем: почти исчезли металлические украшения, стеклянные бусы и импортные товары – Русь переходила к натуральному хозяйству. Такая «перестройка» происходила не только в центре, но и в северных землях, не затронутых монгольским нашествием. Ее вызвали внутренние причины: климат в xiii – xiv вв. стал более холодным и влажным – трудно стало пахать в поймах и на низких террасах рек. Постепенный рост населения и исчезновение ценной пушнины сокращали возможности промыслов и торгового обмена. Выход был один – отрывочные сведения из сохранившихся грамот сообщают, что в xiv в. возобновляется освоение новых земель под пашню, впервые упоминаются водяные мельницы и новая культура – гречиха. Спокойные «залесские» земли привлекали переселенцев из разоренной Южной Руси. На новых местах появлялись деревни и слободы. До xvii в. средневековая община обычно состояла из села (5–10 дворов) и тяготевших к нему 15–20 деревень (по 2–4 двора).
Крестьянская община существовала и на Западе. Там в условиях развития городов и товарно-денежных отношений господа предпочитали получать устойчивую денежную ренту и предоставляли мужикам-вилланам хозяйственную самостоятельность. Недостаток свободных земель заставлял крестьян интенсифицировать свой труд и приспосабливаться к условиям рынка. В xvi в. уже появились настоящие фермеры, скупавшие землю или арендовавшие ее у сеньора. Такой путь развития стимулировал появление частной собственности на землю. Крестьянская община существовала еще долго: обеспечивала соседям пользование угодьями и форму местного самоуправления – для защиты от рыцаря-разбойника, для содержания приходской церкви или школы. Но она не регулировала повседневную экономическую жизнь крестьянина.