В понятиях того времени настроения, царившие в Москве после июньского пожара и бунта, описывались как всеобщее «покаяние». Необходимо иметь в виду, что покаяние означало не только христианское таинство, но и отказ от прежней, дурной, греховной жизни и сознательный переход к лучшей, праведной. В этом смысле следует понимать сообщение Степенной книги о том, что сам «благочестивый царь» и «вельможи его до простых людей все сокрушенным сердцем… греховные дела возненавидев», «умилились и на покаяние уклонились».
В правительственной среде нашлись люди, которые давно замышляли реформы. В 1548 г. к власти приходит неформальный кружок администраторов во главе с Алексеем Федоровичем Адашевым, который иногда историки называют «избранной радой». Название это неудачно во многих отношениях. Оно впервые было пущено в оборот князем Андреем Курбским в «Истории о великом князе Московском», сочиненной после многих лет жизни беглого воеводы в Польше, где он усвоил многие польско-литовские политические термины. Разумеется, на Москве не пользовались словом «рада», и само понятие, определяющее политический институт Польско-Литовского государства, едва ли в данном случае применимо. Кружок реформаторов был сугубо неформальным и не составлял правительства, облеченного ясно очерченными полномочиями. Правильнее говорить, видимо, о фактическом правительстве, душой которого был Алексей Адашев при формальном «председании» царя. Помимо Адашева, в этот ближний круг входили священник кремлевского Благовещенского собора Сильвестр, посольский дьяк Иван Висковатов, бояре Захарьины-Юрьевы. Вопреки распространенному заблуждению Андрей Курбский не входил в этот правительственный кружок, «воинский чин» в нем представляли бояре Иван Шереметев и Михаил Воротынский.
Правительство должно было разрешить несколько важнейших проблем, и прежде всего упорядочить военное дело и финансы. Указами 1549–1550 гг. было ограничено ведение местнических споров, причем служебное начало при назначении на должности было поставлено выше родового. Местничать воеводам в военное время было запрещено. В 1556 г. был введен в действие детально разработанный Устав о службе, выровнявший тяготы всех «воинников» – один конный воин в полном снаряжении должен был выставляться с каждых 100 четвертей пахотной земли, состоящей в поместном или вотчинном владении. Упорядочено и унифицировано было налогообложение. Единицей обложения стала соха, включавшая 800 четвертей поместной, 600 – церковной или 400 – крестьянской земли.
Однако важнейшую и наиболее болезненную часть реформ составляло упорядочение государственного управления и суда. Реформаторы рассчитывали укрепить правопорядок, предоставив всем сословиям возможность соучаствовать в выработке и реализации властных решений. В 1549 г. было введено первое важное новшество – состоялся «собор примирения», на заседаниях которого помимо Боярской думы и церковного «чиноначалия» присутствовали воеводы и дети боярские. Московские великие князья и прежде устраивали подобные расширенные совещания, но они обсуждали исключительно военные проблемы. На соборе 1549 г. восемнадцатилетний царь публично заявил о необходимости радикальных перемен в государственном устройстве, и собор приговорил разработать новый свод законов – Судебник. Казенный приказ, во главе которого стоял Адашев, энергично принялся за дело, и в 1550 г. новый свод законов был утвержден Боярской думой, а некоторые его положения через год обсуждались и утверждались собором.
Новый Судебник существенно ограничивал произвол назначаемых царем наместников-кормленщиков, отныне вершить суд (а надо заметить, что в те времена слово «суд» означало и административную деятельность) они должны были при непременном участии земских выборных. Адашевское правительство завершило начатую еще при Елене Глинской губную реформу. В новых административных округах (губа, как правило, включала два-три уезда), созданных в центральной части страны – «Замосковном» крае, – местное управление и полицейские функции передавались выборным губным старостам из «детей боярских», то есть служилых людей, будущих дворян. В 1552 г. в тех уездах, где губные институты не могли быть сформированы за малочисленностью служилых людей, главным образом на севере страны, начинается проведение земской реформы, в ходе которой наместники заменялись земскими старостами и «излюбленными головами» из посадских людей и черносошных крестьян. Земские старосты, опираясь на нижестоящих выборных сотских и десятских, проводили разверстку и сбор налогов, вели следствие и суд. Выборность и сменяемость этих новых «чиноначальных» людей ставили государственную власть под контроль подданных, приобретавших черты граждан. Выборность местных властей сокращала масштабы злоупотреблений и произвола, в частности, выборные должны были наблюдать, чтобы судьи не брали «посулы» – взятки от тяжующихся сторон. Центральная власть поступалась частью своих прерогатив в пользу «лучших людей» на местах.