– Мер, пожалуйста, расскажи мне, что случилось между тобой и Беном. Вы не отходили друг от друга ни на шаг, а потом он вдруг перестал с тобой разговаривать.
Я поморщилась от серьезности ее тона. Когда она успела так вырасти, и почему я это пропустила? Я все еще помнила тот день, когда пришла в больницу, чтобы увидеть ее. Папа положил мне на руки маленький сверток. Она спала, и ее светлые волосы были едва видны на бледной коже. Я думала, что буду ее ненавидеть, но в тот момент чувствовала лишь любовь и желание всегда защищать ее, что бы ни случилось. По мере того как Рейчел росла, она становилась все больше похожа на маму. Мама выросла на Внешних Отмелях, но она терпеть не могла воду: у нее постоянно случалась морская болезнь. Поэтому у мамы была Рейчел, а у нас с папой – океан. Всех устраивал такой расклад, пока я все не испортила.
Я нащупала руку Рейчел и сжала ее пальцы.
– Я не могу тебе сказать, – мой голос надломился. – Пожалуйста, не спрашивай.
Ее глаза вспыхнули яростью.
– Ты мне не доверяешь.
– Нет. Не в этом дело, – я отпустила ее руку, чувствуя, как меня поглощает чувство вины. – Я ничего тебе не рассказываю, потому что это ужасно. Узнай ты правду – стала бы по-другому ко мне относиться. Может, даже возненавидела бы меня.
Рейчел обвила мои плечи руками и посмотрела мне в глаза.
– Это неправда. Что бы ни случилось, я всегда на твоей стороне.
– Тогда не спрашивай меня, пожалуйста. Не сейчас. Может, когда-нибудь.
Она кивнула и отстранилась.
– Мама с папой на кухне, – в ее голосе слышалось разочарование. – Я их отвлеку, а ты проскользнешь через входную дверь.
Я поцеловала ее в лоб.
– Ты – самая лучшая сестра на свете, и я тебя не заслуживаю.
– Да, да. Но имей в виду, что они будут ждать тебя здесь, когда ты вернешься.
– Я знаю.
По крайней мере, у меня в запасе было несколько часов, чтобы продумать историю, которую я расскажу родителям.
Рейчел выскользнула из моей кровати, а я натянула самые теплые легинсы для бега, свитшот и кроссовки. На голову повязала бандану, чтобы челка не спадала на лицо. Моим завтраком стал помятый батончик мюсли, который валялся на дне рюкзака. Я торопливо проглотила его и сделала быструю остановку в ванной.
Из-за темных кругов под глазами, мои зрачки казались больше фиолетовыми, чем голубыми. У мамы и Рейчел были изящные черты лица, светящаяся кожа и вьющиеся светлые волосы. По сравнению с ними, мой нос был слишком большим, а губы слишком широкими. После часов, проведенных в океане, моя кожа обычно была загорелой. Но теперь я тоже стала бледной. А еще изможденной, обессиленной и усталой. Бен заставлял меня чувствовать себя красивой, но я всегда считала, что только он видит меня такой. И все же вчера вечером Уайт тоже назвал меня симпатичной.
Я отогнала эти мысли, подавив глупую улыбку, и осторожно спустилась по истертым деревянным ступеням. Бену всегда приходилось нагибать голову, чтобы не удариться о низкий потолок внизу лестницы. Когда-то наш дом принадлежал моим бабушке и дедушке, и, когда они решили переехать во Флориду, его купили мама с папой. Мы немного обновили обстановку: перекрасили стены свежей краской и поставили на кухню новые шкафчики, но дом все еще оставался старым, беспорядочным и очень уютным. Почти спустившись вниз, я схватилась за толстые перила и перепрыгнула через предпоследнюю ступеньку. Она скрипела громче всех.
Остановившись возле шкафа в прихожей, я достала свою куртку для бега. Окна задрожали от сильного порыва ветра. С кухни слышался голос Рейчел: судя по всему, она старательно поддерживала разговор. Я потянулась к дверной ручке.
– Куда-то собралась?
– Господи, – я подпрыгнула и обернулась. На меня смотрела моя мама. – Ты меня до чертиков напугала.
– Правда? – Она сложила руки на груди. – Мне знакомо это чувство, потому что ты пугаешь меня до чертиков уже не первый месяц.
Ее слова были резкими, а глаза покрасневшими.
– Это еще почему? Со мной все в порядке. Я просто иду на пробежку.
Я снова потянулась к дверной ручке, но меня остановили мамины слова:
– Мередит Холл, не смей даже думать о том, чтобы выйти из дома. Отправляйся на кухню сейчас же.
Я посмотрела через ее плечо: в конце коридора стояли папа с Рейчел. Папа должен был выглядеть рассерженным, но почему-то на их лицах было виноватое выражение.
Мама отступила на шаг, и, пройдя мимо нее на кухню, я скользнула на свое обычное место за деревянным столом: стул возле стены, на котором я когда-то вырезала свои инициалы в страхе, что моя будущая сестра решит его отобрать.