Дамблдор отвернулся к окну, и его глаза заблестели. Гарри почувствовал, как страх и любопытство распирают его изнутри. Он даже наклонился ближе.
— Что он сделал?
— Он бросил свою палочку мне на грудь, — дрогнувшим голосом закончил директор. — И сказал… Сказал слова, которые я никогда не забуду. Он сказал: «Видишь, что ты натворил?» И тогда я понял, что это я виноват в том, что случилось. Я был слеп. Я настолько погряз в своих делах, что не замечал, что творится с моим другом. На моих глазах он превращался в жестокое злое чудовище. Если бы я был более внимателен к нему…
— Вы не виноваты! — горячо возразил Гарри.
— Виноват, мой мальчик, — тяжёло вздохнул Дамблдор. — Я виноват в том, что всю жизнь привык видеть в людях только хорошее, закрывая глаза на их тёмную сторону. Но она есть в каждом из нас. Её просто нужно вовремя увидеть и помочь человеку сдержать её. Но я был слеп.
— И что же было после того, как он кинул палочку?
— Официально я победил, — пожал плечами Дамблдор. — А он отправился в тюрьму. Его даже не посадили. Он сам решил себя замуровать. Мне назло. Чтобы ещё усугубить моё чувство вины. И он не желал меня видеть. Я писал ему каждый месяц, но он согласился со мной увидеться только в семидесятых. Единственный раз. Тогда он и сказал мне, что я отказываюсь видеть очевидные вещи, и рассказал мне про Тома.
— А Волдеморт-то тут причём? — изумился Гарри.
— Я пришёл к Тому в приют, когда ему было одиннадцать. Ты это, наверное, знаешь. — Гарри кивнул. — Я сказал ему, что он волшебник, но он даже не удивился. И я не мог понять, почему. Оказывается, Геллерт меня опередил. На несколько лет. Он появился в приюте у Тома, когда тому было семь. Разумеется, магглы его не видели, но Том видел. В течение четырёх лет Геллерт приходил к нему, рассказывал о магическом мире, показывал, как можно колдовать. Полагаю, способность к парселтангу Том не сам у себя обнаружил, а с его помощью. Четыре года он ломал представление ребёнка о мире, менял его мировоззрение так, как считал нужным. И Том верил ему. Разумеется, и про меня он ему говорил. Что мне нельзя доверять, что меня нужно бояться. И он добился своего. Он не ошибся в Томе. Я не знаю, как именно он его нашёл. Возможно, почувствовал тёмную родственную душу. Но из приюта я забрал Тома уже готового стать Волдемортом. Как видишь, тут я тоже недоглядел.
— Зачем он это сделал? — прошептал Гарри, который до сих пор не мог поверить в то, что услышал.
— Чтобы досадить мне, — пожал плечами Дамблдор. — Чтобы показать, какой я слабый и как мне трудно контролировать ситуацию. И он оказался прав.
— И после всего этого вы… Вы готовы всё забыть?
— Любовь, Гарри, очень странная вещь, — улыбнулся директор. — Наверное, нам просто нужно было… отдохнуть и побыть отдельно друг от друга. Пусть на это и ушло пятьдесят лет. Он одумался и успокоился. Я тоже… повзрослел. А всё, что когда-то было, просто вошло в историю и осталось на страницах ваших учебников. Полагаю, любовь — это единственное, что удержало его на той грани, которую он чуть не перешагнул, когда у него был шанс меня убить. Это единственное, что дало ему возможность, наконец, меня простить. И это единственное, что помогло мне всё забыть и перестать чувствовать вину. Мы оба простили себя и друг друга. Теперь остальное уже не имеет значения.
— Я никогда не слышал ничего подобного, — честно признался Гарри.
— Извини, что заставил тебя скучать, — усмехнулся Дамблдор. — Наверное, тебе это всё неинтересно.
— Нет, нет, что вы. Просто я не ожидал такое услышать. Я вас понимаю. Но я хочу сказать, что вы не виноваты. Мы не всегда можем уследить за всеми, не всегда уделяем достаточно внимания нашим близким. Потому что мы все люди. То, что произошло, ужасно, но вы не должны были себя в этом винить. Вы — очень могущественный волшебник, но вы не всесильны. Вы тоже человек. Пожалуйста, не вините себя. Вы правда не виноваты.
— Спасибо, Гарри, — искренне поблагодарил Дамблдор, прерывая поток бессвязного бормотания. — Ты можешь мне не верить, но для меня очень важны твои слова. Потому что ты знаешь, о чём говоришь. Тебе ведома истинная сила любви.
И тут Гарри осенило.
— Профессор, вы можете мне объяснить кое-что о Пророчестве профессора Снейпа? В нём ведь было сказано, что он должен познать настоящую силу любви. Что это может значить?
— Ты разве до сих пор не понял? — брови директора полезли вверх.
— Ну, про цену жертвы мне понятно. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы уничтожить Волдеморта. Но выжил. Но это… Этого я не понимаю. Причём тут любовь?
— Мальчик мой, — улыбнулся Дамблдор, — я могу рассказать тебе лишь о силе своей любви. Но не чужой. Он сам тебе об этом расскажет.
Гарри моментально сник.
— Не думаю, что он вообще мне теперь хоть что-то расскажет. В смысле… Я боюсь, что теперь, когда Волдеморта больше нет, ему незачем будет со мной общаться.
— С чего ты это взял?
— Он даже не захотел разговаривать со мной сегодня с утра. Как будто ему было неприятно находиться со мной рядом.
— Может, дело в твоём новом облике?
— А что в нём такого? Да, я выгляжу, как… шестилетняя мелкая поганка, ну и что?
— Думаю, когда ты снова превратишься во взрослого Гарри, он всё тебе расскажет, — улыбнулся Дамблдор.
— Наверное, — ляпнул Гарри, только чтобы больше не развивать болезненную тему. — Ой, профессор, извините. Вы же хотели со мной о чём-то поговорить. Вряд ли о вас и о Гриндевальде.
Директор рассмеялся и откинулся на спинку кресла.
— Гарри, я всего лишь хотел сказать тебе, что ты молодец. И ещё что я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и как тебе страшно перед… так сказать, новой жизнью. Но я прошу тебя, не бойся. Помни о том, что у тебя есть люди, которые всегда готовы помочь тебе и поддержать в трудную минуту. Они тебя никогда не оставят и, как бы им самим это не было тягостно, разделят с тобой и твои невзгоды, и радости, и даже славу.
Гарри нахмурился.
— То есть вы сейчас говорили не о Роне с Гермионой и Сириусе?
Дамблдор лукаво усмехнулся и встал из-за стола. Гарри тоже машинально поднялся.
— Полагаю, тебе не нужны мои глупые наставления, поздравления и прочая старческая болтовня? Просто скажу тебе, чтобы ты не боялся остаться один, Гарри. Потому что ты уже не один. И я точно знаю одного человека, который никогда тебя не бросит.
Гарри хотел сказать что-то ещё, но тут позади него донеслись тихая ругань и чертыханья. Он обернулся и не смог сдержать улыбки. Непонятно откуда взявшийся Гриндевальд пытался справиться с застёжкой новой тёмно-зелёной мантии. Пока абсолютно безуспешно.