«Интересна система управления его самолетом, — пишет известный знаток самолетостроения в России В. Шавров, — при которой крылья могли менять свой угол установки посредством эксцентриков, а дополнительные рычаги на крыльях позволяли еще вдвое увеличить значение этого угла на концах крыльев путем перекоса их. Обе половины горизонтального оперения могли отклоняться в разные стороны и таким образом заменять действие вертикального оперения, которого на самолете не было… Прогрессивной была его идея об аэродинамических тормозах, которая только через два-три десятка лет была воплощена в жизнь в виде тормозных щитков для ограничения скорости пикирования, а также в виде парашюта, раскрываемого при посадке… А идея установки крыла на эксцентриках жизненна и теперь».
Эти нестеровские находки пригодились конструкторам реактивных скоростных самолетов… через десятки лет после его смерти. Как верна мысль, что гений видит далеко вперед. Людям обычным не дано постичь высоты его провидения, и они снисходительно считают его чудаком, фантазером, безумцем… И как же нелегко ему жить…
«Долгое время мои просьбы оставались тщетными, — пишет Нестеров в 1914 году в статье «Как я стал летчиком и петлистом» об этой трудной поре своей жизни, — но я не отчаивался и решил всеми возможными и невозможными средствами добиться своего. Но тогда у нас широко пользовались протекциями… Протекции у меня не было, заручиться ею я считал невозможным и недостойным для себя и продолжал работать над авиацией теоретически, пополняя свои знания в механике и других науках, готовил чертежи и т. п.
Наконец мне стало невтерпеж, и я решился на рискованный шаг… Без всякого разрешения я явился к генералу Поливанову (помощнику военного министра. — Л. Ж.), рискуя навлечь на себя неприятности по службе за нарушение воинской дисциплины, и рассказал ему с полной откровенностью о своих мытарствах. Генерал Поливанов отнесся очень сочувственно ко мне, принял горячее участие и отдал распоряжение о зачислении меня в школу. Я был счастлив…»
В Нижний Новгород полетело письмо к матери: «В моменты неудач, когда казалось, что все рухнуло, я не предавался унынию и отчаянию. Наоборот, какая-то особая энергия рождалась в душе, и каждая постигшая неудача всегда давала мне новые силы… Сейчас, когда меня назначили в авиационную школу, я готов отдать жизнь ради скорейшего достижения своей заветной мечты стать летчиком. Можешь поверить, что делаю это я от всего сердца…»
Он был готов отдать жизнь за свою мечту… Он не знал, что до дня, когда судьба предоставит ему этот выбор — жизнь или смерть, — остается всего лишь три года.
Но за эти три года он сделал столько, на что у другого не хватило бы и долгой жизни.
…С назначением в авиашколу опять были проволочки. Военные чины, получив указание Поливанова, сделали вид, что не совсем поняли помощника военного министра, и зачислили Нестерова в офицерскую воздухоплавательную школу. Пришлось целый год потратить на презираемые им воздушные шары и даже совершать свободные полеты на них над Ладожским и Онежским озерами, и однажды он залетел аж в Архангельскую губернию, на родину великого Ломоносова, впервые построившего когда-то летающую модель… Зато за этот год он закончил проект самолета и передал его в Главное инженерное управление. О, как отечески разговаривал с ним полковник Найденов, пытаясь втолковать, что идеи его фантастичны и он откажется от них, как только сам станет летчиком. Как можно, чтобы самолет кувыркался в небе как голубь, если даже легкий крен приводит к аварии? Вы же знаете, сколько жертв уже насчитывает авиация! Нет, молодой человек, аэроплан даже поворот должен делать без крена — «тарелочкой», «блинчиком». Конструкторы мира работают сейчас над созданием автоматических устройств, обеспечивающих устойчивость самолета в полете. Вот будущее авиации! А вы что предлагаете?! Абсурд!
В ответ новый рапорт — о зачислении в летную школу… Наконец-то долгожданная победа! Он учится летному делу всего год: страстное стремление быстрее освоить желанную профессию задает скоростной темп. Раньше других — самостоятельные полеты, раньше других — освоение материальной части машин.
Зависть? Наверное, ему завидовали, но вряд ли он обращал на это внимание — не было времени. Зато за этот год он приобрел много верных друзей и почитателей.
«Поручик Нестеров… требователен к себе, инициативен, решителен и, кроме того, обладает крупными качествами исследователя и экспериментатора» — это строчки из характеристики инструкторов Гатчинской военно-авиационной школы.