— Я не вырядился. Просто надел футболку и джинсы.
Еще от него пахнет потрясающим одеколоном.
— Ага, заметно.
— В чем дело? Тебе не нравится? — Он критически осматривает себя, как будто сомневается в собственном выборе. Мне нравится, что я пошатнула его самоуверенность. Даже не знаю почему, ведь никаких оснований придираться к бедному парню у меня нет.
— Какая тебе разница, нравится мне или нет?
— Никакой. — Он выпрямляется и скрещивает руки на груди. — Теперь моя очередь критиковать твой наряд?
— Конечно. Вперед.
Он внимательно рассматривает меня с головы до пят.
— Классическая черная футболка и джинсы. Тебе очень идет.
— Не то чтобы меня волновало твое мнение, но спасибо. Теперь мы можем идти?
На его лице расцветает улыбка. Думаю, ему начинают нравиться мои издевки.
Мы идем в тайский ресторанчик в торговом центре возле кампуса. Это не фешенебельное место, что хорошо. И средняя цена за блюдо — от восьми до десяти долларов. Тоже хорошо. Гаррет ничего не говорит, когда я расплачиваюсь за себя сама. Он бы не осмелился после того инцидента в продуктовом.
После ужина мы отправляемся на вечеринку. Я в ужасе. В школе я иногда захаживала на тусовки, но они никогда мне не нравились. Я не могу находиться вблизи алкоголя. Это приносит слишком много тяжелых воспоминаний из детства.
Вечеринка проходит в старом, обветшалом доме. Мы заходим в открытую комнату, где стоят пара потрепанных диванов и сдвинутый в сторону журнальный столик. Вот и вся обстановка. Это скорее дом для тусовок, а не для проживания. Если бы в Мурхерсте было студенческое братство, то это место идеально подошло бы для его собраний.
На часах половина девятого, и народу пока не много, но кое-кто уже успел перебрать. В глубине комнаты устроен импровизированный бар: длинный складной столик сплошь заставлен стопками, пластиковыми стаканчиками и бутылками с крепким спиртным. Это зрелище навевает воспоминания о матери и бутылках водки, которые были постоянными гостями на нашем кухонном столе.
Я вновь перевожу внимание на Гаррета, который сейчас стоит рядом с двумя парнями.
— Джейд, это Блейк, — говорит он. — Блейк, это Джейд.
Я пожимаю руку долговязому парню с волнистыми светлыми волосами и темным загаром. Одетый в пляжные шорты и футболку, он, кажется, хочет походить на сёрфера, что весьма странно, ведь мы вроде как в Коннектикуте.
— Блейк настоящий придурок, но по неведомой нам причине мы продолжаем позволять ему зависать с нами, — произносит Гаррет.
Парень, стоящий рядом с Блейком, подает голос:
— Не всегда. Иногда, когда Блейк в стельку пьян, мы запираем его в комнате. Он буйный пьяница.
Буйный пьяница. Прямо как моя мать. Мне нельзя находиться возле таких парней. Теперь, когда я знаю, что в друзьях у Гаррета пьяницы, мое мнение о нем несколько падает.
— Кстати, я — Деккер. — Парень протягивает мне руку. Он почти одного со мной роста. У него короткие каштановые волосы и очки в черной оправе. Он одет в мешковатые клетчатые шорты, ярко-зеленую рубашку с закатанными рукавами и кожаные сандалии.
— Из-за очков Деккер может показаться тебе умником, но ты не ведись, — говорит Гаррет. — Его чуть не выперли из старшей школы.
Деккер поворачивает ко мне и поясняет:
— Они не воспринимали меня таким, какой я есть. Математика и естественные науки — это не мое. Я — писатель. Художник письменного слова. Я был слишком оригинальным для той школы.
— Ну а у тебя какая история? — с небольшой ухмылкой спрашивает меня Блейк. Мне уже неприятен этот тип. От древесного запаха его одеколона у меня болит голова.
— Я только недавно приехала. Я из Айовы.
— Айова? Это где-то посередине?
— Ага. В середине, — отвечаю я, закатывая глаза.
Блейк игнорирует сарказм или же ему совершенно наплевать. Вместо этого он переводит свое внимание на бар.
— Встретимся позже, ребята. Пришло время отрываться.
— Пойду захвачу пиво, — говорит Деккер, кидая взгляд на бочонок в углу.
— Тебе что-нибудь принести? — спрашивает меня Гаррет.
— Нет, я не пью.
Он выглядит удивленным.
— Серьезно? Вообще?
— Почему тебя это шокирует? Мы несовершеннолетние. Это невозаконно.
— Я знаю-знаю, но здесь все пьют.
— Очевидно, не все. Ведь я-то — нет.
— Хорошо, тогда у них наверняка найдется содовая. Хочешь?
— Конечно. Любую, но только диетическую.
Я жду, пока он подходит к кулеру рядом с бочонком, берет баночку содовой и наполняет пивом пластиковый стаканчик.