— Так! — я решительно встала. — Ты меня за советскую власть не агитируй, всё равно это Вова будет решать. Мне тут надо закончить, а ты иди, приведи себя в порядок и поешь. И не тормози, они где-то через час уже приедут.
Мужики приехали жутко довольные. Наш будущий улучшатель породы был спокойным, очень крупным красавцем, гнедым, с узкой белоснежной полосой на морде и белыми мохнатыми «гетрами». Грива и хвост были густые и длинные; когда дети рисуют лошадей, у них получаются именно такие хвосты — пышные, стелящиеся почти до самой земли. При движении под лоснящейся шкурой перекатывались мышцы. Я поплевала, чтоб не сглазить. Но красавец! Прибывшие жеребята тоже были в основном гнедыми, из десятка только парочка рыжих, да один вороной. И все, как один, в белых чулочках. Конюшенные сразу же бросились с ними обниматься, а я выцепила Вову и озадачила его новой проблемой.
Мы сидели в столовой, обедали. Да, опять вот жрём. Постоянная физическая нагрузка, понимаете ли, требует особенной высококалорийной диеты.
При втором пересказе выяснились некоторые подробности. Интеллект у местных шерстистых носорогов довольно высокий. Смело сопоставим с овчарочьим. Андле клялась, что чего-то нашаманит, и мы получим носорога с профессорским уровнем. Носорожьим всё же, я думаю. Вся сложность заключалась в строгой иерархичности восприятия у этих зверюг. Всё просто: кто сильнее — тот и главный, крупнее — значит, сильнее. Мать умерла, другого авторитета теперь у мелкого нет, поскольку всё, что он видит вокруг — мельче него.
— Получается, он мамку слушается, пока ощутимо меньше её? — уточнила я.
— Ну да, она же в случае чего как даст! — Андле сидела, как грустный суслик. После отмывания синие круги под глазами сильно выделялись на светлом лице. — Я бы его выходила, да он меня в грош не ставит. Еле как его уговорила до Рыбки* дойти. Там, в хвосте, народу нет…
*Озеро у северной границы, характерной формы.
— Да это же двадцать километров в сторону крюк!
— М-м… Говорю же — не слушается. Ладно, хоть на север не попёрся. Там у Рыбки низинки заливные есть, вкусная трава. Еле заманила. Надеюсь, он никуда не убредёт.
— Да и пускай бы шёл, — продемонстрировал похвальное демократическое равнодушие Вова.
— Он же маленький ещё! Не выживет один! Да и потом — не просто так же я его увидела во сне? Я уверена, барон — это твой зверь.
— А что он, — уточнила я, — не достиг ещё, так скажем, безопасного размера? Медведь какой-нибудь…
— Конечно! Или медведь — ро́га-то ещё нет, так, еле виден бугорок. Или того хуже — забредёт к ведьмакам. А там каких только тварей нет! Ни ро́га, ни зубов толком, неуклюжий…
— Ну, ладно! — Вова решительно встал. — Поехали смотреть твою находку.
— А если он-таки ушёл? — ну вы понимаете, кто-то же должен был это спросить. Спрошу я.
— Я местных волков поставила приглядеть! Найдём! — Андле только что не скакала от радости.
Ага. Волков. А чё — нормально, обычное дело. Поехали.
По итогу мы загрузили Вовино железо в повозку и небольшим отрядом рванули к озеру Рыбка (или Карасик, если вам так больше нравится). И я, конечно, тоже. Почему это я должна пропускать такое веселье?
Спустя четыре часа я сидела в густых кустах на окраине луговины у Рыбки и наблюдала. Мужики заканчивали упаковывать Вову в доспех. Андле пошла вперёд.
Носорожек никуда не ушёл, и волки, сдав друиде свою вахту, неслышно слиняли. Выросшая пока не в полный рост трава скрывала Андле по пояс, бедное же дитятко выглядело как всплывшая подводная лодка
Мохнатый малыш впечатлял, несмотря даже на то, что рог у него, действительно, только наметился. Приземистая вытянутая носорожья фигура казалась больше из-за лохмато топорщившейся бурой, почти чёрной шерсти. Меховые уши, торчали вверх, как у зайца (напоминая перископ и ещё больше усиливая сходство с подводной лодкой))) и периодически раздражённо подёргивались. Время от времени он поводил мордой, видимо, принюхиваясь.
Сейчас Ан что-то ему втолковывала. Бармалей фыркал.
Из-за кустов показался Вова. Андле заговорила быстрее, показывая в его сторону рукой. Зверь раздражённо дёрнул головой, взбрыкнул и понёсся в сторону закованной фигуры, ускоряясь, словно для таранного удара. Андле бежала следом, хотя могла бы и не бежать; это всё равно, что барсуку соревноваться с зайцем. Ни фига себе, неуклюжий! Скорость разгона впечатляла! Целеустремлённая меховая торпеда добежала до Вовы… которого почему-то не оказалось в точке встречи — и резко изменив траекторию движения, полетела кувырком! В стороны разлетались ошмётки травы и дёрна.