А в Бирюзу, тоже торжественно, своим ходом, пошла первая партия работников, подгоняющая перед собой племенное стадо крупных пятнистых чёрно-белых коров. Как мы правдами и неправдами добывали этих красавиц-сибирячек (реально, порода так называется) — это отдельная песня с припевом. Но теперь они есть, и у наших возглавляемых Андле ветеринаров-животноводов уже появились какие-то далеко идущие планы.
06. НАШ НОВЫЙ КУРС
ПЛОДЫ ПЕРВОГО СОБРАНИЯ
Новая Земля, Серый Камень, 13.04 (августа).0005
Кельда
А вот в пятницу, к вечеру третьих суток, выданных на раздумья, ко мне потёк людской ручеёк.
Если вы думаете, что всё было прямо лучезарно и мимимишно, то ошибаетесь. Первыми пошли сомневающиеся. Я бы вот тоже сомневалась. Но мы с Вовой находились в таком положении… нельзя нам было усыновлять. И так мы тут… отцы народов, блин. Мы разговаривали. Я, конечно, проверяла всех. Всякие фокусы и неприятности с усыновлёнными детьми нам нафиг не нужны, это мы ещё в первый день, на заседании с нашей комиссией по усыновлению решили — в усадьбе у портала, помните? Так что я работала по совместительству и за мага-сканера заодно. Сомневались люди всё больше из-за страхов, крепко вбитых в подсознание техногенным капиталистическим миром. После разговоров я отправляла их снова подумать. Такое решение не должно приниматься в суете.
Приходили и те, кто не решился взять на себя новую ответственность. Ведь кто-то мог и не хотеть, правильно? Имел право. И это были ни в коем случае не дурные и не скаредные люди. Ну… просто вот так. Не чувствовали в себе сил. Не хватало решимости. Некоторые боялись, что родным детям будет недоставать внимания и заботы. Я не убеждала их в обратном — зачем? Не каждому доступен такой смелый шаг. Подвиг даже.
Многие, кстати, предлагали свою помощь: с маленькими, как Маргаритины, или с более старшими. Почему бы и нет? Любая лепта ценна. Таких я отправляла к Марине, наказав ей подойти к вопросу со вниманием.
Но были и семьи, изъявившие настойчивое желание усыновить «подросших волчат». Таких в моей специальной тетрадке значилось уже четыре, все — будущие переселенцы в Бирюзу.
С каждой семейной парой (пока шли только пары) я беседовала детально.
Проговаривали ещё раз, что по нашим законам эти усыновлённые-удочерённые будут считаться взрослыми, но на испытательный срок — не вполне полноправными, так скажем. Где-то детьми. Выясняла предпочитаемый пол, возраст, а главное — количество. Один ребёнок, два? Или сколько?
Не знаю, что сыграло: пламенная речь Марины или мои рассуждения о фронтире, но напротив фамилий в колоночке «кол-во детей» значилось: 4, 4, 5 и 3.
Что-то это меня даже немного напугало.
К утру шестницы выяснилась причина столь смелых решений. И что́ я тупанула и не догадалась сразу? Евгения Валерьевна же.
Женя-фигуристка не просто рулила кланом из троих своих детей, их жён-мужей, их детей и даже внуков, а так же целой кучи боковых родственников. Она ещё и входила в совет будущей деревни. И, конечно же, вела пропагандистско-разъяснительную работу среди своих переселенцев.
Женя тоже умела убеждать и зажигать сердца, и к утру четырнадцатого августа практически сидящие на чемоданах бирюзинцы пошли ко мне целой демонстрацией. И все с такими же заявками. А что? Усыновление троих-четверых детей на фоне Жениных двенадцати выглядело вполне обыденным поступком.
Кроме старших пришли ещё и молодые. Нет, они, конечно, в курсе, что ограничения по возрасту, но раз уж они уезжают, можно заранее записаться?
И я записывала. Отсчитывала, как мы установили, минус четырнадцать лет от возраста младшего супруга и записывала.
…хотим одного ребёнка взять… двоих… одного пока… пятерых… Что, реально — пятерых? Заглядываю внутрь. И правда, эти справятся. Где тут нужная страница?
Тетрадка моя оказалась исписана и исчёркана с разных сторон вдоль и поперёк. Никогда не могу рабочие записи сразу красиво оформлять, не мой талант. Вечером буду в чистовик переписывать.
А ещё я подумала, что если всё срастётся, то Бирюза года через три вырастет в мощное и хорошо защищённое поселение. И это не могло не радовать.
То ли глядя на эту делегацию, то ли просто потому, что время подошло, потянулись и наши, островные. Тут энтузиазм не был таким зашкаливающим, в основном напротив фамилий значилась цифра один, иногда — два. Это меня даже как-то успокоило. К вечеру предварительный список почти оформился, остались считаные единицы неопределившихся, ну да у них время ещё есть.