— Если ты проговоришься о том, кто ко мне ходит, я прикажу выпороть тебя на плацу, — говорит она однажды. Голос ее безмятежен, будто речь идет о погоде.
Он верит. Она нежна с ним, но временами может быть и жестока.
Хазарат, убивающая любовью.
Она привыкла слушать только себя и не замечает, как ее слова могут ранить.
Да и кто он такой, чтобы она заботилась о его чувствах! Игрушка для развлечения, и только.
Почему же ему так больно, когда она говорит:
— Смотри не влюбись в меня, Дэнна. Нам это ни к чему.
И растерявшись от этого неожиданного удара, он позволяет вырваться тем словам, которых поклялся не произносить:
— А я уже…
Повисает тяжелое молчание. Она лежит на спине и смотрит в потолок.
Он отворачивается и начинает тихонько всхлипывать. Только бы не зареветь… Ее руки обнимают его, и тут он разражается рыданиями.
— Ну что ты, зайка, — ласково шепчет она. — В этом нет ничего плохого. Тебе придется трудно, вот и все. Я за тебя переживаю.
— Я тебе скоро надоем, и ты меня бросишь, — плачет он.
Она гладит его по плечу, прижимает к себе.
— Это случится когда-нибудь, но еще нескоро. Пока что я тебя люблю, солнце.
Вот так, просто и буднично… и почему-то трогает больше пылких признаний.
И слезы мгновенно высыхают.
— Эй, Ди, а что ты напишешь в сочинении «Как я провел лето»?
В ответ на шутку следует взрыв хохота.
— Дураки, я уже давно школу закончил, — с достоинством отвечает Дэнна, едва сдерживая смех. — А вас к ней, небось и близко не подпустили!
Все снова ржут и наливают еще вина. Последний день недели в казармах — традиционная пьянка. Дэнна лежит головой на коленях леди Лизандер, в одной руке у него бутылка пива, в другой рыбий хвост. Его обожаемая начальница рассеянно перебирает пряди его волос и о чем-то беседует через стол с одним из эутангов, приехавших с утра в крепость. Отчаявшись разобраться в гортанном акценте и мешанине неизвестных имен и названий, он перестает вслушиваться. Рядом с ним лейтенанты Лэйтис состязаются в остроумии, и Дэнне иногда удается вставить реплику-другую.
А лето действительно кончилось, промчалось незаметно, как любое счастливое время. Дэнна уже знает про Симург-вейн, эутанги приглашают на него кавалеристов с тех самых пор, как Агвизель заключил союз с полковником Гаэрри.
— Давай с нами, Ди, там весело!
— Это уж как леди-капитан прикажет, — важно отвечает он, скрывая радостное нетерпение: она возьмет его с собой, наверняка возьмет!
Но Лэйтис вдруг говорит рассеянно:
— Я не еду. Дела. Они передадут вождю мои извинения.
И снова как будто острая игла входит в сердце. Это из-за рыжей. Она собирается снова встретиться с ней.
Дэнна закусывает губу, смотрит невидящими глазами в потолок. Все уедут на праздник, а она отправит его ночевать в пустую казарму и запрется со своей леди.
— Тогда отпусти мальчика с нами, что ему здесь торчать одному, — вступает кто-то из лейтенантов. Остальные поддакивают.
«И поеду!» — со злостью думает Дэнна. Вот тогда она узнает…
— С ума сошли, он еще ребенок.
— Мне шестнадцать скоро, — говорит он угрюмо, отворачиваясь от нее. — И меч я держать умею.
— Смотри, как бы что другое не пришлось держать. Это не эссанти, разрешения спрашивать не будут.
— Лэй, я за ним присмотрю, — раздается мягкий голос Ньярры. — Под мою ответственность.
И возразить Лэйтис нечего. Ньярра уверенный, спокойный, надежный, по-медвежьи флегматичный и такой же сильный. Если ему не доверять, то кому же?
— Ладно, черт с вами, поезжайте. Только не жалуйся потом, детка, что задница болит.
Дэнна стискивает зубы, потом принуждает себя улыбнуться и преувеличенно-весело обращается к Ньярре. На сердце у него тяжело.
Утром он просыпается в широкой постели Ньярры, без сапог и туники, но в штанах. Он не помнит даже, как здесь оказался, где-то с четвертой бутылки пива в памяти провал. Сам Ньярра уже встал, умывается над тазиком с водой, собрав волосы в узел на затылке. При мысли, что они провели ночь в одной кровати, щекам становится жарко.
— Хочешь кофе, Ди? — приветливо спрашивает Ньярра.
— Ага. А почему я здесь?
Он не помнит, как надо обращаться к Ньярре, и вообще, это первое имя или второе, а может, единственное? Но в казармах все называют друг друга по прозвищам и на «ты», разобраться невозможно.
— Ты вчера уснул за столом. Я же обещал за тобой присматривать, вот и положил у себя. Вставай, умывайся, сейчас поедем.
Дэнна решает, что к леди-капитан перед отъездом он заходить не станет. Нет сил видеть ее безмятежное лицо. Ей все равно, что они расстаются почти на неделю!
К эутангам собирается большая компания: десяток офицеров, полсотни солдат. Дэнна уже многих из них знает. К разговорам он не прислушивается, только смотрит печально на луку седла, на лошадиную гриву, на траву под копытами, изредка вздыхает. Но все время молчать скучно, и приходится завести разговор с Ньяррой, который едет рядом.
К вечеру у него уже такое чувство, что они сто лет знакомы. Без всякого стеснения Дэнна болтает с ним обо всем на свете. Пару раз, оговорившись, он даже называет его дружеским прозвищем Нийе. Невозможно не испытывать симпатию к этому большому добродушному человеку. А еще Дэнна с легким смущением думает, что, похоже, и сам нравится ему. Когда в темноте сильные руки Ньярры разминают ему ноющую с непривычки спину, он постанывает от удовольствия так бесстыдно, что кавалерист усмехается:
— А ты горячий, Ди, как я погляжу.
Сердце у Дэнны ухает куда-то в живот, при мысли, что сейчас Ньярра коснется губами его голой спины между лопатками… Но тот, посмеиваясь, хлопает его по плечу и ложится рядом, на расстеленную попону.
— Никак, совратить меня решил? Побереги силы, малыш.
— Ты что, парней не любишь? — озорно шепчет Дэнна, сам удивляясь своей смелости. Не прошли даром три месяца в крепости!
— Люблю, — с удовольствием отвечает Ньярра, закидывая руки за голову и потягиваясь. — Только постарше.
— Ну, так всегда. Думаете, раз мне двадцати нету, так я ни на что не гожусь.
— Если б так, леди-капитан не пускала бы тебя к себе в спальню.
Дэнна переворачивается на бок и проводит кончиками пальцев по груди Ньярры, там, где рубашка расстегнута.
— А ты леди-капитан боишься? Сам же слышал, ей все равно, с кем я буду спать.
— Ох, ну ты обнаглел, — говорит тот, но голос у него совсем не сердитый. — Говорю же, побереги силы. Нам еще полдня завтра ехать.
Да, похоже, он нравится Ньярре чисто по-дружески. У того даже дыхание не сбилось. Нельзя сказать, что Дэнна так уж разочарован. Первый раз с мужчиной должен быть особенным… чтобы страсть кипела, и искры проскакивали!
Хо-хо, похоже, эутанги по-другому не умеют. Вот горячий народ! В становище Дэнна едва успевает крутить головой по сторонам. Здесь все такие красивые, шумные, одеты ярко, а как развязно себя ведут! На его глазах высокий мужчина обалденной наружности обнимает Ньярру и долго целует взасос. Кавалеристы свистят и хлопают.
Они раскидывают лагерь, а Дэнна все косится в сторону становища, туда, где среди эутангов мелькает этот смуглый красавец с правильными чертами лица, с каштановыми локонами, блестящими под степным солнцем.
— Хорош, правда? — улыбается Ньярра. — Глаз не отвести.
Тут Дэнну осеняет.
— Это же Агвизель, да?
— Он самый. Но тут ловить нечего, Ди.