— Ты идиот. Тинвейда просто пользуется тобой, — она отворачивается, подходит к окну и смотрит на плац. Ему виден только ее затылок.
— А мне плевать. Я им тоже пользуюсь, — говорит он упрямо.
— Я не хочу, чтобы ты с ним спал.
— Потому что ты сама не можешь с ним спать? Завидуешь?
— Не нарывайся, оруженосец, — голос ее становится злым.
— Я не вечно буду оруженосцем. Могу подать в отставку хоть завтра.
— А я не подпишу.
— И что тогда? Закуешь в кандалы? Запрешь в камере?
— А хоть бы и так! Должен же кто-то вбить в твою голову немного ума! Опомнись, Дэнна, он же тебя не любит, он вообще никого не любит!
Дэнна сполз по стене, сел на пол и спрятал лицо в колени.
— По крайней мере, я не боюсь, что он меня убьет за неверность.
— Да как ты мог подумать… — в три шага она оказалась рядом, осторожно положила руку ему на плечо. — Я же люблю тебя, Дэнна.
— Буду я спать с Тьерри или не буду, это ничего не меняет. Я больше не твой мальчик, Лэйтис. Знаешь, я не щенок, которого выгоняют в прихожую, когда нет настроения играть. Щенка можно пинать, но он все равно любит своего хозяина. Только разве это любовь? Ты никогда не относилась ко мне как к равному. Ты вообще не терпишь равных. А Тинвейду послала только потому, что он чуть не оказался круче тебя. Да ты вообще когда-нибудь любила, кроме твоего драгоценного кавалера Ахайре? Ты только силу и власть признаешь!
Хлопает дверь, и он остается один.
Пошатываясь, Лэйтис идет по краю плаца, мимо кустов боярышника и лещины. Небо усыпано яркими звездами, холодный зимний воздух обжигает разгоряченные щеки. Из казармы доносится шум и смех, кто-то яростно терзает гитару и поет пропитым баритоном:
Я на тебе, как на войне, А на войне, как на тебе. Но я устал, окончен бой, Беру портвейн, иду домой. Окончен бой, зачах огонь, И не осталось ничего, А мы живем, а нам с тобою повезло, Назло!Отвернувшись к стене, командир Белой крепости леди Лэйтис Лизандер утирает рукавом горькие, злые слезы.
Домой ночевать она не приходит, устраивается на диванчике в кабинете, не снимая мундира.
Утром появляется Ньярра. Против обыкновения, невесел и с трудом подбирает слова, будто бы от смущения.
— Тут такое дело, капитан… В общем, Дэнна забрал свои вещи и перенес их в казарму. Его койка занята, так что он пока что ночует у меня. Он просил передать тебе это.
И протягивает — прошение об отставке.
— Как только ты подпишешь, он покинет гарнизон.
Лэйтис кривится, как от зубной боли, обхватывает руками голову, глядя на белый листок.
— И что он собирается делать? Он тебе сказал?
— Поживет пока у родителей, а там видно будет.
— И что, даже к Тинвейде в оруженосцы не перебежал? — ядовито спрашивает она.
Ньярра обходит стол и садится на столешницу рядом с нею. Столешница жалобно скрипит, но держит.
— Зря ты так с парнем, леди-капитан, — говорит мягко Ньярра. — Он с Тинвейдой-то из-за тебя связался. Ну, поначалу.
Она молчит, раскачиваясь в кресле. Говорит наконец:
— Вот ты мне скажи, дружище. Что мне делать? Он от меня гулял, и я же получаюсь виновата.
Ньярра разводит руками.
— Лэй, ну я-то почем знаю.
— Другая бы на моем месте хлыстом бы его отходила, и все дела.
— Ну, вряд ли так можно что-то исправить.
— Да не хочу я исправлять, — она ложится лбом на скрещенные руки. — Видеть его больше не могу. Тварь, дешевка. На любой член кидается.
— Слушай, ты что, хотела его всю жизнь на коротком поводке держать? Шаг влево, шаг вправо — стреляю без предупреждения? Это не любовь, когда заставляешь плясать под свою дудку.
— Я его разве заставляла? Он сам пришел! — огрызается она.
— Если человек сам пришел, это еще не повод вытирать об него ноги.
— А по-моему, повод, — бурчит Лэйтис.
— Вот ты сейчас, наверно, сидишь и ждешь, что он раскается и прибежит прощения просить?
— Ни черта подобного, — говорит она, хотя надежду такую питает.
— Может, хватит дергать его за поводок?
И с этими словами Ньярра уходит, оставляя Лэйтис в тяжелом раздумье.
«Если бы я хотела его вернуть, я бы знала, что делать, — думает она. — Рано или поздно приходит время, когда уже ничего не склеишь. Но где я допустила ошибку? Где все пошло не так?»
Ответа она не знает.
На следующий день к ней приходит капитан Тьерри Тинвейда — подчеркнуто официальный, одетый с иголочки.