Девушка заупрямилась, когда ее почти подтащили к этой двери:
– Милорд! Я прошу вас остановится и объяснить мне, что происходит!
Маркиз замер, поправил галстук и нахмурился:
– Вы правы, я хочу, чтобы вы познакомились с одним джентльменом. Он молод, учтив, богат, и несколько лет назад потерял близких ему людей, в том числе невесту. С той поры он чурается женского общества, не выходит из дома, очень мало разговаривает.
– Так вы купили меня для него? – с тайным облегчением уточнила Анна.
– Не только, – чуть смутился Дрэйм, – мне нужна помощь в одном расследовании. Понимаете, в столице юным леди дарят схожие подарки, а потом их дома грабят, и никто ничего не помнит. Полицию в гостиные не пускают, а мне, одинокому мужчине опасно разговаривать с юными леди. Я собирался представить вас своей дальней родственницей, попросить о помощи в расследовании, только Вы сказали, что вам еще полгода не стоит появляться в свете.
– Теперь я поняла, почему вы искали леди, – задумчиво сказала Анна. – Я охотно пообщаюсь с джентльменом, если вы меня представите, милорд, а в гостиные вы можете взять с собой леди Мелиссу. Она умна, воспитана и скромна, к тому же многим вам обязана, как и я. Единственно, думаю не стоит представлять ее вашей родственницей. Назовите лучше подопечной и вам не придется обманывать. Бабушка леди Мелли умерла, родители далеко, а вы выступаете опекуном. Сиротку будут жалеть и охотно похвастают перед ней подарками.
– Вы правы, леди Анна, благодарю вас за добрый совет, – маркиз неожиданно склонился и поцеловал девушке руку: – простите, что затеял объяснение прямо в коридоре. Мне следовало послушать леди Мелиссу и рассказать вам сразу все.
Тут лорд отбросил свою задумчивость и его взгляд стал острым:
– Вы готовы к знакомству?
Анна отбросила назад локоны, лежащие на плече и слегка улыбнулась:
– Да, милорд!
Маркиз вынул из кармана брюк длинный затейливый ключ и открыл дверь. Несколько шагов по темному коридору, и перед ними открылась круглая комната, обтянутая панелями из темно зеленого и пестрого шелка. Вдоль стен стояли удобные широкие диваны, стулья и кресла, выделялись резные столики со столешницами для настольных игр. Анна сразу засмотрелась на красивые каменные шахматы, но Дрэйм потянул ее дальше:
– Идемте, леди, полагаю Вардэн прячется в кабинете.
Девушка не спорила, лишь отметила, что имя скорее всего принадлежит благородному человеку, и послушно заспешила дальше. После гостиной следовала буфетная, потом столовая, после нее курительная комната и наконец кабинет. Это оказалась единственная комната имеющая не зашторенное окно. Яркое полуденное солнце брызнуло в глаза, поэтому Анна не сразу разглядела сидящего за столом человека.
– Леди Анна, позвольте вам представить лорда Вардэна Ринкота, герцога Хэвишшема.
Девушка сначала присела в глубоком реверансе и лишь потом удивленно вскинула глаза:
– Ваша светлость…
Широкоплечий блондин с более темными голубыми глазами, чем у маркиза поднялся из-за массивного стола, заваленного бумагами. Его наряд был безупречен, а лицо выглядело замкнутым: ни улыбки, ни вежливой учтивости, ничего, лишь холодное недовольство в голосе:
– Брат, зачем ты пригласил миледи сюда? В доме закончились гостиные?
Пока Анна и Вардэн разглядывали друг друга, Дрэйм совершенно преобразился. Теперь у стола стоял не серьезный мужчина, обремененный титулом и расследованием, а озорной повеса, небрежно поигрывающий цепочкой с брелоками:
– Вардэээн, – укоризненно протянул он, – разве можно так встречать леди? Леди Анна, я приношу вам свои извинения за поведение моего старшего брата.
– Брата? – девушка чуть свела черные брови, – я слышала герцог Хэвишшем погиб, помню, что об этом писали в газетах лет пять назад.
– Совершенно верно, – проскрипел Вардэн, – погиб наш отец, вместе с матерью, сестрой и моей невестой. Я выжил, но…
Мужчина сделал несколько шагов, чтобы стало понятно, что он хромает. На лицо упал луч света, выделяя тонкие бледные шрамы на суровом лице.
– С тех самых пор мой любезный брат пытается убедить меня выбрать невесту и продолжить род, забывая, что юные леди не слишком благоволят к калекам, – герцог говорил с вызовом, словно надеясь, что девушка сейчас расплачется и убежит, или сделает плаксивое лицо и начнет лепетать фальшивые слова сочувствия.